На себя посмотри

«Бал-маскарад» Самарского театра в Москве

5 октября 2022 в рамках VII фестиваля «Видеть музыку» в Москве выступил Самарский театр оперы и балета, который теперь правильнее называть «Шостакович Опера Балет». В марте 2022 театру было присвоено имя Шостаковича, а в июне САТОБ официально сменил название. В репертуаре театра в данный момент 6 спектаклей на музыку композитора, а в 2021-м появился ежегодный мультижанровый музыкально-театральный фестиваль «Шостакович. ХХ век».

Видели музыку

С каждым годом Самарский театр наращивает масштаб своего присутствия на фестивале «Видеть музыку». Впервые коллектив выступил на смотре в 2018-м с оперой Бизе «Кармен» в постановке Георгия Исаакяна (дирижировал Александр Анисимов). В 2019-м в столицу привезли камерную комическую оперу Пуччини «Джанни Скикки» (режиссер Надежда Бахшиева, дирижер Евгений Хохлов). В 2021-м – визуально остроумную постановку оперы Прокофьева «Любовь к трем апельсинам» (режиссер Наталья Дыченко, дирижер Евгений Хохлов). В 2022-м театр поднял планку – на Новой сцене Большого показали полнометражную оперу Джузеппе Верди в постановке Филиппа Разенкова (с 2021 главный режиссер Свердловского театра музкомедии, до этого 4 года занимал аналогичный пост в Башкирском театре оперы и балета). Премьера спектакля в Самарском театре прошла 24 и 25 апреля 2021, задержавшись на год из-за пандемии.

Переодевания «Маскарада»

Как и другие оперы Верди, «Бал-маскарад» получил свою порцию «внимания» от цензоров. Либретто было написано по пьесе французского драматурга Эжена Скриба, в основе сюжета – убийство заговорщиками шведского короля Густава III во время бала-маскарада в Шведской опере в 1792.

Незадолго до премьеры, в 1858, итальянский революционер Феличе Орсини совершил неудачное покушение на императора Наполеона III, и тема цареубийства на сцене стала нежелательной. Место действия от греха подальше переместилось из Швеции XVIII века в Америку века XVII, а короля заменили абстрактным губернатором Бостона. К исторической основе в либретто достроена обязательная для итальянской оперы любовная линия («король» Ричард тайно влюблен в Амелию, жену своего соратника и друга Ренато) и мистика (в лице колдуньи Ульрики, предрекающей Ричарду гибель от руки друга).

С тех пор режиссеры то возвращают героев «по месту прописки» в Швецию, то расселяют в Америке разных лет – особенно притягательны в этом смысле 1940-1950-е. По такому пути, в частности, пошел Давиде Ливерморе, ставивший «Бал-маскарад» в Большом театре в 2018. Номинально действие самарской постановки тоже происходит в «эпоху нуара», но фактически к Америке 50-х отсылают разве что костюмы.

Чисто символически

За визуальную часть спектакля отвечали художник Эрнст Гейдебрехт (автор сценографии множества столичных и региональных спектаклей) и Татьяна Ногинова, в 2021 получившая «Золотую маску» за костюмы к самарскому балету «Бахчисарайский фонтан». Команда уже сотрудничала с Разенковым в спектаклях Башкирской оперы «Орлеанская дева» и «Герцогиня.G».

Сценическое пространство лаконично и погружено во мрак. Доминирующий цвет – черный, лишь в последнем действии появляется «кровавый» красный акцент: перчатки заговорщиков («руки по локоть в крови»), платье Амелии и лента Ричарда.

Сценография насыщена символическими деталями. Бутафорский золотой конь в кабинете Ричарда в первом действии, зарифмованный с игрушечной деревянной лошадкой в последнем. Остов корабля или скелет морского животного в сцене с колдуньей. Разрушенные стены и висящий в воздухе стол без ножек в доме Ренато. Разлагающийся портрет Ричарда. Груды камней. Многочисленные зеркала. Всё непрочно и зыбко: обманка, обман и самообман, которым заняты герои.

Мрачный символизм разбавлен вкраплениями мюзикловой эстетики (поставленный Разенковым в Новосибирском музтеатре мюзикл «Фома» в прошлом году получил «Золотую маску» как лучший спектакль): хор в одинаковых плащах с зонтами а ля Рене Магритт, эффектная сцена бала с гостями в зеркальных масках.

Магия с разоблачением

Режиссер в интервью описывает «Бал-маскарад» как «сеанс психоанализа»: «Для меня все трое – Ричард, Ренато, Амелия – люди, которые попадают в нездоровый любовный треугольник из-за своих психологических травм». Ульрика вводит Ричарда в состояние транса при помощи галлюциногенных геометрических проекций и шлема из кусочков разбитого зеркала. Разбитое отражение – расколотое «Я»: после этого на сцене появляется мимический персонаж в исполнении актера с карликовостью, названный в программке «альтер эго Ричарда», которому предстоит посмотреть на себя и окружающих со стороны.

Ричард со стороны выглядит как бонвиван в гангстерской шубе, с секретаршей-любовницей под мышкой («брючная роль» Оскара решена в спектакле как женская), манипулятивно вырвавший признание в любви у жены лучшего друга и в прошлом обидевший многих людей невыплатами зарплат, присвоением имущества и несправедливыми приговорами. Ренато – собственник, вспомнивший о жене, лишь узнав о ее неверности, и упивающийся ролью обиженного и оскорбленного. Амелия – уставшая от семейной жизни женщина в поисках романтики. Каждому из них предстоит столкнуться со своей темной стороной и найти искупление.

Стройно прочерченный в буклете режиссерский замысел на сцене ведет себя сумбурно. Ричард-2, на которого возложена «психоаналитическая» линия, большую времени растерянно топчется по сцене и всплескивает руками (сказывается и неопытность актера-любителя Виталия Нуштаева, и непродуманность драматического рисунка его роли). Ведьма в финале зачем-то снова надевает на Ричарда-1 гипнотический диско-шлем (хотя по логике вещей должна бы снимать, сеанс закончен). Символы нагромождаются друг на друга, многозначительно намекают, но не работают до конца.

Viva Verdi!

Получившийся вегетарианский вариант «режоперы» – осведомленный о современных трендах (психологизм, двойничество и т.д.), но по форме довольно традиционный спектакль – можно при желании разгадывать, собирая свои смыслы из предложенного набора, а можно просто смотреть и слушать как классическую оперу. Благо, музыкальная часть выполнена на высоком уровне.

Оркестр под управлением Евгения Хохлова стройно и со вкусом воплотил завораживающие тембровые и динамические красоты вердиевской партитуры. Состав солистов усилен за счет приглашенных певцов. Роль Ричарда исполнил Иван Гынгазов из московской «Геликон-оперы» – яркий и сильный тенор, правда, несколько злоупотребляющий мощностью как главной краской. В партии Ренато блестяще выступил харизматичный баритон из Мариинского театра Владислав Сулимский, явив публике не только выразительный тембр, но и замечательную осмысленность интонаций вкупе с экономной отточенной пластикой.

Среди самарских солисток, безусловно, выделялась примадонна Самарской оперы Татьяна Ларина – обладательница пластичного струящегося сопрано проникновенно воплотила образ Амелии. Меццо-сопрано Анна Костенко в роли Ульрики показала красивый тембр, правда, с несколько пустоватым нижним регистром, который у зловещей колдуньи хотелось бы слышать более насыщенным (на самарской премьере эту партию пела Агунда Кулаева). Сопрано Ирина Янцева с игривым блеском исполнила партию Оскара.

Гадания на сезон

Малопредсказуемый – в глобальном смысле – сезон 2022/23 в афише Самарского театра содержал планы на три премьеры. Первая уже состоялась: 23 сентября на открытии фестиваля «Шостакович.ХХ век» театр представил премьеру оперетты Дмитрия Шостаковича «Москва, Черёмушки» (режиссер – Михаил Панджавидзе, дирижер – Евгений Хохлов). Сам фестиваль прошел с 23 сентября по 2 октября: в Самаре и Тольятти прозвучали сочинения Дмитрия Шостаковича, Мечислава Вайнберга, Александра Мосолова, Николая Мясковского, Чарльза Айвза, Эрвина Шульхофа и др.

Заявленная на 19 ноября премьера «Волшебной флейты» Моцарта (перенос на большую сцену постановки 2015 года; режиссер – Михаил Панджавидзе, дирижер – Евгений Хохлов) в данный момент отменена, дата переноса не сообщается.

Сезон планируется завершить в июне премьерой балета «Раймонда» на музыку Александра Глазунова.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра