«Пять остановок сердца у девушки за день»: реаниматолог из Ярославля развеял мифы о смерти
Сколько минут без пульса делают инвалидом до конца жизни
«Реанимация должна продлевать жизнь, а не затягивать смерть», – тот принцип и девиз, которым живет врач-реаниматолог и анастезиолог из Ярославля. Получив первое медицинское образование в Ярославской государственной медицинской академии в 2013, претендент на звание «Народного доктора» Дмитрий Соколов вот уже 9 лет является последним шансом для людей, пребывающих между жизнью и смертью. Он работает в областной клинической больнице. И счет здесь идет буквально на минуты, а порой и на секунды.
"Народный доктор" - проект-конкурс "Про Города". Медиапространство проводит его при поддержке департамента здравоохранения Ярославскойй области. Ярославцы пишут слова благодарности своему врачу и выдвигают его на звание "Народного доктора".
Для большинства из нас даже один раз лицезреть собственными глазами, как жизнь покидает другого человека – уже серьезный психологический удар. Попробуйте представить, какого Дмитрию Александровичу чуть ли не каждый день видеть перед собой чью-нибудь смерть. Как он с этим справляется? Действительно ли в эти несколько минут без пульса люди видят золотые врата Эдема?
Воля к жизни
– Дмитрий, как ведут себя люди на грани жизни и смерти?
– Все по-разному. Это зависит от человека, каким он был по жизни. Есть люди, которые очень сильно переживают. А есть люди, поступающие к нам уже исходно в очень тяжелом состоянии, и они не понимают, где находятся и что происходит. Многие их ментальные функции угнетены. Поэтому пообщаться с ними и спросить, в каком они состоянии и что с ними происходит, мы не можем.
– Одни люди боятся умереть и хотят жить дальше, а другие, наоборот, говорят, что они прожили достаточно и им не страшно. Есть даже истории о людях, которые буквально чувствовали постепенное наступление смерти. Бывало ли такое?
– Ну, может быть, в романах каких-нибудь красиво так все и расписано. Когда молодые люди попадают в реанимацию, бывают случаи, когда они действительно говорят, что не хотят умирать, хотят еще пожить. Это свойственно больше молодым людям. А чтобы именно кто-то хотел смерти или ощущал – крайне редко, в основном такие уже в тяжелом состоянии поступают и говорить не могут.
Волшебство? Нет, профессионализм!
Если врач каждый делает все возможное, а затем и невозможное, чтобы любой из нас мог получить дополнительный шанс прожить более долгую жизнь, то, вероятно, он перестает верить в чудеса. У реаниматолога не бывает лишней минуты на надежды, что чудо придет само. Ведь только своими руками он сам его и сотворяет .
– Доводилось ли встречать необычное поведение у человека? Бывало ли происходить какому-нибудь чуду?
– Откровенно каких-то чудес таких не бывало. Чудеса бывали, когда реаниматологи качественно исполняли свою работу и спасали человека в очень тяжелом состоянии. После различных дорожно-транспортных происшествий, аварий, остановок сердца внезапных. Доводилось спасать и становилось радостно. Здесь все-таки не на какой-то случай ссылаться, а на четкую работу команды врачей.
– И все же, бывало ли необычное и странное поведение у пациентов, приступы?
– Люди по-разному реагируют в экстренных ситуациях, у них зачастую нарушается сознание за счет различных факторов – гипоксии (недостатке клислорода) и прочих моментов. Бывает, что они становятся неадекватными, не контролируют свои поступки и действия. Кто-то пытался выйти в окно, убежать. Или сказать, что у него все хорошо, просить его выписать при том, что вне больницы он умрет через пять минут. Такие вот случаи бывают.
«Уже относишься к этому рутинно»
– Говорят, ко всему плохому рано или поздно вырабатываешь психологический иммунитет. Можно ли привыкнуть к смерти? В начале работы, когда еще нет опыта и Вы не привыкли, видя подобные индивидуальные реакции, не возникало ли паники или страха из-за непонимания, что с таким делать?
– Ну это у каждого было и не обязательно это связано с молодостью. Это может быть и через десять, двадцать, тридцать лет работы, потому что медицина – одна из самых неточных наук, абсолютно разные вещи могут произойти. Поэтому, холодный пот и дрожь может пройти по спине любого, даже опытного доктора, и в любом случае такое у каждого было. И не раз.
– Что Вы чувствуете, когда человека не удалось спасти, и он умирает?
– Сейчас это уже привычка и рутина, ничего уже не чувствую. Работаю в одной из самых крупных реанимаций города, где люди умирают постоянно. За день может умереть один человек, могут и шесть человек. Уже относишься к этому рутинно. У некоторых людей пришло время, у кого-то тяжелое заболевание. Спасти всех получается, увы, не всегда. Реанимация должна продлевать жизнь, а не затягивать смерть. Зачастую придерживаемся такого принципа.
Только командная работа!
По словам Дмитрия Александровича, его работа хорошо подошла его спокойному характеру и железной выдержке. Паника при реанимации не даст права на ошибку.
– В первые разы, когда такое происходило, сильно ли это ударяло по нервам и приходилось ли принимать успокоительное?
– Нет. Наверное, поэтому и выбрал такую специальность. Не такой чувствительный человек и всегда достаточно спокойно к этому относился. Когда мы все правильно делаем, то нам себя винить не приходится. Бывают и терзания, когда сделал что-то не так и когда это могло повлиять на ход событий. А когда в самом начале сталкивался с умиранием человека... Держал при себе в мыслях, что все люди смертны, и когда-нибудь все там окажемся.
– Если к смерти постепенно привыкаешь и вырабатываешь психологический иммунитет, то сохранилась ли радость от спасения человека?
– Безусловно. Если получается коллективом провести реанимацию, с помощью врачей, медсестер, это командная работа. И когда получается помочь человеку, спасти его, есть благодарные пациенты, которые через годы вспоминают, что вообще с ними произошло, как им помогли в эту трудную минуту, это, разумеется, очень приятно, оставляет хороший оттенок в памяти.
Пять остановок сердца за один день
Врач рассказал о том, как спас пациентку, пережившую пять(!) остановок сердца за один день. И теперь ее, живущую вновь полноценной жизнью и создавшую семью, он регулярно навещает.
– Если говорить об особенных пациентах, были ли такие, которые особенно сильно отпечатались в памяти?
– Был как-то случай, когда по санавиации ездили с доктором в районную больницу, там произошла остановка сердца у молодой пациентки, соматически стабильной и здоровой. Ее удалось спасти и транспортировать в областную больницу, там ее вылечили от ее недуга и она прекрасно продолжает жить. Периодически, когда еду на конференцию через эту трассу, где она работает в магазине, навещаю ее и общаюсь. Она уже мать троих детей, абсолютно нормальная женщина. Продолжает жить, хотя должна была умереть.
– Что за недуг у нее был?
– Остановка сердечной деятельности на фоне кишечной инфекции. Она потеряла очень много жидкости, сердце остановилось. Ее спасли сначала в районе, потом, когда приехали, у нее произошла еще одна остановка сердца. Уже в Областной больнице она успешно вылечилась и все с ней стало хорошо. Всего у нее было пять остановок сердца. И это за один день. Нечасто такое бывает, но запоминается.
От клинической смерти до клинической жизни – считанные минуты
Врач рассказал Про Городу, насколько нужно опоздать с «воскрешением», чтобы уже никогда не стать прежним.
– Промежуток времени, когда у человека остановилось сердце и его можно реанимировать, называется состоянием клинической смерти.
– Верно. Люди это состояние не помнят. В этот момент у них нет сознания, нет дыхания, нет пульса. То есть они никак с нами не контактируют. Если мы качественно проводим реанимацию, то получаем абсолютно нормального человека, здорового, с мозгами, без какого-либо неврологического дефицита. То есть совершенно такого же, каким он был до реанимации.
– Правда, что состояние клинической смерти во избежание необратимых последствий не должно длиться дольше, чем несколько минут?
– С общенаучной точки зрения принято 6 минут. Но на деле все всегда очень индивидуально, зависит от исходной тяжести состояния пациента, от сопутствующей патологии, на фоне каких процессов произошла остановка сердца. Иногда бывает, что через две минуты начинают реанимацию, все качественно проводится, но человек все равно умирает. А бывает, когда на двадцать пятой
минуте стали спасать, двадцать минут реанимировали и получили жизнеспособного человека. Бывают и такие случаи. Все индивидуально и без четких границ. Но общий ориентир – это в районе шести минут
Реанимировали через 25 минут
Как и утверждает сам Дмитрий Александрович, помимо общепринятой теории существует и индивидуальная практика, различная от случая к случаю. Врач рассказал, насколько долгой может быть клиническая смерть с последующим «возвращением». Порой даже без необратимых последствий.
– Ну самое долгое, это когда бывало и двадцать пять минут реанимировали пациента. Получали нормального человека, но дефекты, конечно были и очень сильные. Нарушаются процессы памяти, восприятия окружающей среды. То есть, сам человек не понимает, где находится, что с ним произошло. Иногда эти процессы необратимы, и он остается, в простонародии это называется, растением-овощем. По-научному – апаллический синдром или вегетативное состояние. То есть, когда человек самостоятельно себя обслуживать не может, но при должном уходе, повороте с бока на бок, кормлении и прочем, может жить какую-то жизнь. Но контактировать с внешним миром он никак не может.
– Каким был самый продолжительный случай нахождения в клинической смерти, после которого человек не получил необратимых последствий?
– На моей память примерно двадцать минут, не больше. Достаточно пожилая была женщина, ее реанимировали. Реанимировать стали не сразу. Минут двадцадать-двадцать пять после реанимации удалось восстановить ее сердечный ритм. Буквально минут через десять после реанимации она открыла глаза, понимала смогла выполнить команды, то есть находилась с нами в контакте, так сказать.
О видениях «за пределами пульса» и снах длиной в месяцы
Вероятно, многие читатели хоть раз задавались вопросом, что видит человек при клинической смерти. Может ли он в глубине сознания увидеть что-либо, когда его кардиограмма приняла форму прямой линии?
– Бывают истории в телевизоре или интернете, как вышедшие из клинической смерти люди рассказывали о снах, видениях, как смотрели на себя со стороны и тому подобное. Бывало такое?
– Я с таким не сталкивался. Иногда спрашиваем-расспрашиваем, конечно, что там происходит, что помнят. Но обычно люди просто ничего не помнят и все. Без каких-либо видений и коридоров. По крайней мере, мне такое не встречалось.
– Доводилось встречать людей, которые находились долгое время в состоянии комы и потом восстанавливались? Бывает такое, что в коме могут находиться и по двадцать-тридцать лет, а потом выйти из нее?
– Про двадцать-тридцать лет не знаю. Может, где-то за рубежом это, теоретически и возможно. У нас в стране они чаще всего умирают от присоединившейся инфекции, какой-нибудь пневмонии или потери массы тела. На моей памяти самое долгое было, когда люди выходили из этого состояния – месяца два, два с половиной. Обычно кома, которая проходит без необратимых последствий, длится не больше недели. А уже дальше человек будет глубоким инвалидом.
Как врач-реаниматолог справляется с такими нагрузками?
– Какой у вас стаж реаниматологом?
–Я работаю врачом-реаниматологом с 2013 года, то есть уже девять лет.
– И все же, даже если имеешь иммунитет к таким неприятным картинам каждый день, все равно должен быть способ отвлечься от нервных ситуаций. Какое-нибудь хобби, например.
– Есть такой феномен, как синдром профессионального выгорания. А выгорание медицинских работников очень часто встречается у реаниматологов. Работа тяжелая, зачастую суточная, тяжелые пациенты, зачастую умирающие. У меня есть кафедральная работа, я доцент кафедры реанимации. И это основная моя работа, я преподаю студентам, ординаторам. Сейчас пишу докторскую диссертацию по моей специальности. Все это очень хорошо отвлекает и мотивирует. Кроме того, занимаюсь различными видами спорта – бегом, пляжным волейболом и много чем еще.
Больше подобных историй о ярославских ангелах в белых халатах читайте в телеграм-канале Про Города.