Николай Тонких: как после войны наказали дезертира, который 20 лет прятался на чердаке
В 1962 году в «Комсомольской правде» появился очерк Василия Пескова «Дезертир». Он рассказывал о жителе села Битюг-Матреновки Воронежской области Николае Тонких, который в 1942 году бежал из рядов Красной Армии. Очерк вызвал огромный читательский интерес и впоследствии был включен в знаменитый сборник «Шаги по росе».
Судьба дезертира
Николай Тонких был обычным деревенским парнем. В 1942 году ему исполнилось 18 лет. Это был, наверное, самый тяжелый период войны: шли страшные бои под Воронежем, гитлеровские армии рвались к Волге, и было еще совсем неясно, чем все это закончится. Николай и другие ребята призывного возраста из его села направлялись в Липецкую область, откуда их должны были на поезде отправить в Сталинград. Им было очень страшно. Однако, все пришли к месту посадки в теплушки. Все, кроме Николая, который по дороге сбежал и знакомой дорогой вернулся обратно, к родительскому дому на берегу речки Битюг. Мать впустила его без разговоров и отправила на чердак, от посторонних глаз подальше. Так началось затворничество Николая Тонких, которое продлилось долгих 20 лет.
Все это время дезертир провел, лежа на овчинном тулупе у печной трубы. Утром ему на чердак передавали еду и ведро. Днем он смотрел сквозь щели на огород и двор, читал школьные учебники по географии и арифметике. Вечером спускал ведро в хату. Если ночь была темной и дело было летом, он отваживался иногда прогуляться вокруг дома. А с утра – снова на чердак. И так 20 лет.
В самом начале затворничества Николая, мать разыграла для соседей спектакль: устроила на дальнем конце огорода «могилку», установила крест и причитала над ней. Сбежавшимся людям пояснила, что вот, мол, пришел Колька, хворый, пролежал в жару немного времени, да и помер. Время было военное, у всех и без того забот хватало, поэтому никто не стал особо вникать, как это Николай явился с войны никем не замеченный, и почему мать похоронила его не на кладбище.
К осени 1945 года стали возвращаться друзья Николая, те самые, с которыми он когда-то должен был отправиться в Сталинград. Затем пришел с войны и отец – здоровый, с медалями. Узнал о дезертирстве сына, несколько дней бушевал, требовал, чтобы затворник пошел в сельсовет и объявился властям. Но Николай не решился этого сделать.
Отец остыл и тоже стал принимать по вечерам ведро с чердака и передавать по утрам свертки с харчами.
Страна восстанавливалась после войны, умер Сталин, появились первые телевизоры, началась хрущевская «оттепель», строились заводы, в космос запустили первый спутник, Советский союз ликовал, узнав о полете Гагарина, а Николай все трясся от страха на чердаке у печной трубы. Как очень точно написал Василий Песков в своем очерке, он «Сначала боялся смерти. Потом боялся кары. Потом боялся жизни».
Но в 1962 году после очередного крупного разговора с отцом, Николай Тонких все же решился спуститься с чердака и объявиться в сельсовете. Его не узнали и не сразу вспомнили. Это и неудивительно, ведь ушел он из родного села восемнадцатилетним парнем, а теперь это был мужчина 38 лет, чахлый, сутулый, со слезящимися от солнечного света глазами.
Никакого наказания Николай Тонких не понес. После окончания Великой Отечественной войны в стране были две амнистии – в 1945 и в 1949 году, которые касались, прежде всего, «безобидных» дезертиров, таких как Николай. Это, в общем, правильно. Худшей кары, чем та, которую этот человек уже понес за свою трусость, и придумать сложно.[С-BLOCK]
Похожие случаи
История затворника из села Битюг-Матреновки необычна, но не уникальна. Известны и другие дезертиры, так же годами прятавшиеся от наказания.
Например, Марк Гурский, уроженец Новосибирской области, 10 лет скрывался от призыва в армию в тайге, где построил себе несколько укрытий. Когда его все же обнаружили, пресса немедленно окрестила его «сибирским Тарзаном» — Марк много лет не брился и был одет в звериные шкуры.
Другой дезертир, Николай Халимовский, уроженец Полесья, больше 20 лет просидел в подполе родительского дома. Он сбежал с фронта в 1943 году, насмерть испугавшись в первом же бою. Его случайно обнаружили в конце 1960-х годов, но сам Николай и его родители долго не могли поверить, что дезертиры прощены, и что ему не угрожает никакое наказание.
Уроженец Липецкой области Яков Тормозов дезертировал с фронта в 1941 году. Жена прятала его в избе аж до 1985 года. Якова искали, но помог случай: на краю села сгорел стог сена, в котором нашли останки неизвестного мужчины. Чекисты сочли, что это и был Тормозов, и дело было закрыто.
Житель Тверской области Дмитрий Андреев прятался до 1991 года. Он был ранен, был на излечении в госпитале, который находился всего в 20 километрах от его деревни. Когда выписался из госпиталя, ноги сами понесли парня к родному дому. Он прятался в сарае и на чердаке, и вышел только тогда, когда занедужила укрывавшая его сестра.
Еще один персонаж – латыш Янис Пинулс. Он был призван в 1944 году, в первом же бою получил контузию, очнувшись, обнаружил, что рядом никого нет, и отправился домой. Яниса можно считать рекордсменом среди дезертиров – он 50 лет прятался в навозной яме и объявился только в 1995 году!