В Уфе подсудимые по делу об убийстве топ-менеджера УМПО выступили с последним словом

Напомним, за совершение преступления сперва были задержаны Федор Токарев, Руслан Мингазов, Эрик Талипов, Альмир Хасанов. Вскоре после задержания Токарев сообщил, что убил Яшина якобы по заказу его руководителя — коммерческого директора УМПО Сергея Евстафьева, который также был сразу взят под стражу и провел в заключении уже 2,5 года. В суде Токарев неожиданно для всех отказался от прежних показаний и заявил, что оговорил Евстафьева. Тем не менее гособвинение не сдало своих позиций и продолжает настаивать на своей версии событий. «Шли на ограбление и не планировали убивать» Потерпевшие, которыми признаны жена и дочери Юрия Яшина, сегодня в суд не явились. Их интересы представлял адвокат Константин Каратанов. Судья уточнил порядок выступлений подсудимых. Однако по ходу процесса в них были сделаны коррективы. В присутствии присяжных Руслан Мингазов, который взял слово первым, начал свою речь с извинений перед потерпевшими и заверений в том, что не собирался убивать Яшина, а лишь собирался вместе с приятелями Талиповым и Хасановым и под руководством Токарева (которого Мингазов несколько раз назвал Федей) отобрать у Юрия Геннадьевича ключи, проникнуть в его квартиру и вынести оттуда деньги и ценности. Посреди выступления Мингазов запнулся и попросил председательствующего судью Ильгиза Ахметдинова дать ему возможность выступить вторым или даже третьим из-за сильного волнения. Судья согласился предоставить ему такую возможность. Выступившие следом за разволновавшимся Мингазовым его приятели и подельники Эрик Талипов и Альмир Хасанов, похоже, решили не рисковать и зачитали выступления с листа. Смысл их речей сводился также к извинениям перед потерпевшими, заверениям в том, что они «шли на ограбление и не планировали убивать Яшина» и просьбе к присяжным принять правильное и справедливое решение. Талипов в свое оправдание добавил, что не нанес ни одного удара Яшину и вообще толком не видел, как всё произошло. Хасанов пояснил, что согласился пойти на преступление, потому что сильно нуждался в деньгах на лечение. Оба отдельно отметили, что не могли убежать с парковки в момент избиения Яшина Токаревым, потому что ворота были закрыты. Вдобавок всё произошло слишком быстро. «Даже вспотели ладошки» После них снова взял слово Руслан Мингазов и сообщил, что полностью признает себя виновным в том, что пытался ограбить Яшина и его квартиру. Речи про убийство не было!.. Это видно и по моему общению с Максимом Михайловым, которому я предлагал помочь нам вскрыть дверь квартиры Яшина. Слава Богу, что он отказался, а то сидел бы здесь с нами сейчас на скамье подсудимых и раскаивался в совершенном, воскликнул Мингазов. Молодой человек пару раз уточнил, что «очень сильно волнуется, так же, как и тогда в паркинге», и у него даже вспотели ладошки, как было и тогда, когда он сам себя ударил электрошокером Затем Мингазов попытался объяснить, почему связался с Токаревым. Мы считали его успешным человеком, потому что он приезжал на разных недешевых автомобилях, был хорошо одет, давал нам легко деньги, когда попросишь. Сейчас я понимаю, что это была показуха с его стороны, с раскаянием в голосе произнес Мингазов. — Не могу представить, что было бы, если бы мы поднялись в квартиру Яшина, как планировали сделать это сначала. Ведь там была его супруга дома. Что было бы с ней, не могу себе представить, — не менее эмоционально продолжил подсудимый. Он клялся в том, что когда схватил электрошокер, намеревался вовсе не «вырубить» Яшина, как считает гособвинение, а, наоборот, спешил помешать Токареву его избивать. Потом Мингазов, видимо, совсем разволновавшись, утратил нить повествования и вдруг стал вспоминать случай из своей армейской жизни, как во время дежурства стал свидетелем того, как повесился солдат. Судья остановил его и попросил присяжных не принимать во внимание эту историю. Мингазов извинился и пояснил, что хотел с помощью этого воспоминания наглядно показать, что они с Хасановым не могли задушить Яшина кабельной стяжкой во время поездки в автомобиле. Я точно слышал, что он был жив и стонал, когда мы приехали к речному порту. Это не мы его убили. Это сделал Токарев! Мы никому не хотели навредить. Просто всё пошло не так, как мы планировали, к концу выступления было похоже, что парень готов заплакать. «Это я втянул их» Федор Токарев, которого считают главарем грабителей, напавших на Юрия Яшина, произнося свое «последнее слово», не выказал явного волнения. Он начал речь с благодарности присяжным за то, что пожертвовали своим личным и рабочим временем, чтобы разобраться в этом «чудовищном деле». За время, проведенное в СИЗО, я многое осознал, о многом думал. Вы сами тут всё слышали и видели. Могу точно сказать одно: ребята шли на ограбление. Я оговорил и их, и Сергея Васильевича Евстафьева, потому что хотел снизить свою роль в преступлении, сформулировал главный посыл своей речи Токарев. Затем он попросил прощения у семьи Яшина и вновь обратился к присяжным. От вашего будущего решения зависит судьба этих людей. Для себя я не прошу снисхождения. Я должен понести наказание за чудовищное преступление, которое совершил. Но я прошу вас проявить снисхождение к другим подсудимым. Я уверен, что эти молодые парни больше никогда в жизни ни на миллиметр не преступят закон. По сути, это моя вина, я втянул их в это преступление. Извините, что вам пришлось участвовать во всём этом. Это всё, произнес практически без передышки Токарев и сел обратно на скамью подсудимых. «На чашах весов — обвинение и правда» Последним выступил Сергей Евстафьев, который в своей речи предложил присяжным представить чашу весов Фемиды и взвешивать на ней факты и доказательства. В ходе прений было особенно очевидно, как гособвинение отказывалось от имевшихся в деле доказательств, которые свидетельствовали о моей невиновности, и предлагало взамен них вам только свои голословные предположения, а также ссылалось на «многих свидетелей», которых на самом деле не существует, подчеркнул Сергей Евстафьев. Он вновь разобрал по частям пункты обвинения, выдвинутого против него. Тоном абсолютно убежденного в своей правоте человека Сергей Васильевич объяснил, почему считает бредовым обвинение в том, что он сам изготовил фальшивый донос на себя в ФСБ, написанный от имени Яшина, а потом якобы переслал его Токареву, дабы тот, в свою очередь, передал кляузу своему тестю Николаю Ахмаметьеву, работавшему в подчинении Евстафьева на УМПО. На одной чаше весов — обвинение, основанное только на словах Токарева, который потом в суде отказался от этих показаний и признался, что наврал. Вы и сами видели это безграмотное письмо с ошибками. А на другой чаше весов — моя правда. Есть ли основания предполагать, что я мог заниматься этим письмом? Нет! отчетливо произнес Сергей Васильевич. Он также опроверг предъявленные ему обвинения в том, что якобы заказывал Токареву следить за Яшиным, что обсуждал с ним по «секретным» телефонам детали убийства своего зама. Евстафьев обратил внимание на множество других нестыковок в деле. Гособвинение построило свою версию по принципу «Мы хотим, чтобы это было так, и значит, это так». Даже если они этих слов не произносили вслух, но это чувствовалось, отметил Евстафьев и напомнил всего две характерные цитаты из выступлений гособвинителей в ходе прений. «В этих документах нет ничего ценного, но ведь для чего-то Яшин их хранил. Значит, их можно считать компроматом», — примерно так гособвинители пытались обосновать важность папки с бумагами, найденной в квартире Яшина уже после его гибели. «Секретные телефоны не были найдены, но это не значит, что они не существуют», — эти слова гособвинителей относились к версии о тайном общении Токарева и Евстафьева по неким телефонам. Евстафьев еще раз подчеркнул, что данная версия, как и всё обвинение против Евстафьева, базируется исключительно на показаниях Токарева, данных им в ходе следствия и полностью опровергнутых им же самим в суде. На протяжении всего выступления Сергея Васильевича присяжные и председательствующий судья Ильгиз Ахметдинов внимательно слушали каждое слово. Судья остановил Евстафьева лишь раз, когда он решил рассказать, как и для чего ему подстроили в начале расследования встречу с Токаревым и как следователи формировали против него обвинительную базу. По правилам, присяжных нельзя посвящать в детали следствия. Представители гособвинения Роберт Фаттахов и Мария Карачурина первую половину выступления Евстафьева провели, синхронно уткнувшись в мобильники и набивая там какие-то сообщения. Представитель потерпевших при этом слушал слова Евстафьева с явным вниманием. Я никогда в жизни раньше не видел ни Токарева, ни этих парней… Больше 30 лет я работаю на заводе, где производятся авиационные двигатели. Это высокоточная сложная техника, от которой зависит, поднимется ли и приземлится ли самолет. От нашей работы зависит жизнь людей и безопасность страны… При этом я провел уже 2,5 года за решеткой по сфабрикованному обвинению, которое не подкреплено никакими доказательствами. Уважаемые присяжные, прошу вас принять решение о моей невиновности, основанное на доказательствах, а не на предположениях, громко заявил Сергей Евстафьев. После того, как он закончил говорить, судья Ильгиз Ахметдинов обратился к присяжным и сообщил, что на сегодня их работа в суде завершена. 11 февраля вам предстоит вынести вердикт. Прошу вас настроиться на серьезную работу, хорошо выспаться, чтобы беспристрастно принять решение по каждому вопросу, который будет перед вами поставлен, посоветовал присяжным председательствующий судья. Вопросы без предубеждения Когда присяжные удалились, судья зачитал вопросный лист, на основе которого в пятницу предстоит работать присяжным. БОльшая часть вопросов в нем начиналась с фразы «Доказано ли, что…». И далее следовало весьма подробное описание фабулы дела. Присяжные должны будут дать утвердительный либо отрицательный ответ на вопросы о том, было ли совершено преступление и совершил ли каждый из подсудимых инкриминируемые ему действия. Последний вопрос в каждом из блоков, касающихся конкретного подсудимого звучал так: «Заслуживает ли он снисхождения?». Отвечать на него присяжные обязаны будут в том случае, если сочтут вину подсудимого доказанной. После ознакомления с вопросным листом судья дал сторонам два часа на изучение его копий и подготовку возможных замечаний и вопросов, а также на согласование их с подзащитными. По истечении отведенного времени стороны вернулись в зал заседаний. При этом адвокаты Евстафьева вместе собрались в углу «аквариума», где находился Евстафьев, и стали активно обсуждать с ним формулировки своих предложений. Адвокаты остальных подсудимых такой активности не проявляли и больше советовались между собой, сидя за столом. После возобновления заседания стало известно, что представитель потерпевших Константин Каратанов уехал, сославшись на занятость. Против его отсутствия никто возражать не стал. У представителей гособвинения замечаний к содержанию вопросного листа не нашлось. Этому никто не удивился, поскольку вопросный лист был фактически основан на тексте обвинительного заключения. Первым свои предложения зачитал адвокат Токарева Никита Окень. Он попросил судью сформулировать вопросы в отношении Токарева иначе, сделав акцент на том, что заранее планировалось не убийство, а именно ограбление. Адвокат Евгений Молоканов, защищающий Руслана Мингазова, попросил добавить вопрос о том, доказано ли, что его подзащитный согласился напасть на Яшина «с целью отобрания ключей и последующего проникновения в квартиру с целью хищения денежных средств». Он также уточнил в тексте зачитанного вопроса, что планировалось не убивать Яшина, а оглушить его, связать и поместить в багажник его собственного автомобиля». Адвокат Молоканов также попросил добавить вопрос о том, участвовал ли его подзащитный вместе с Талиповым и Хасановым в сокрытии трупа Яшина. Отдельно он попросил добавить в блок вопросов, касающихся Токарева, уточнение о том, что он в отсутствие подельников сам затянул пластиковую стяжку на шее жертвы, отчего Яшин и скончался. Вы сознаете, что данным вопросом вы ухудшаете положение подсудимого Токарева? обратился судья к адвокату. — Данный вопрос сформулирован, исходя из собственных показаний Токарева, данных им в суде, — пояснил тот и добавил, что вопросы, которые ранее зачитывал судья, оказались перегружены информацией, что может затруднить вынесение присяжными вердикта. Адвокат Дмитрий Колесник, защищающий Эрика Талипова, в свою очередь, попросил судью тоже добавить дополнительный вопрос, конкретизирующий степень вины его подопечного. Он сделал акцент на том, что Талипов своими действиями фактически не причинил вреда здоровью Юрия Яшина и не участвовал в сокрытии его трупа. Адвокат Рустам Гумеров, защищающий Альмира Хасанова, согласился с мнениями коллег и не стал выступать. В защиту интересов Сергея Евстафьева выступили по очереди три его адвоката. Так, адвокат Павел Киселев указал на то, что в формулировке первого вопроса (о том, имело ли место преступление) содержится некорректное указание на Евстафьева, как на безусловного организатора происшедшего, что может затруднить вынесение присяжными верного решения. Он попросил добавить еще ряд дополнительных вопросов о том, доказано ли, что имели место встречи Токарева и Евстафьева сначала с целью организации слежки за Яшиным, а затем с целью заказать его убийство. Защитник посчитал нужным отдельно уточнить, доказано ли общение Токарева и Евстафьева по «секретным» телефонам, знакомил ли Евстафьева с Токаревым некий криминальный авторитет., а также доказано ли, что Евстафьев изготовил поддельное заявление в ФСБ на себя от имени Яшина. Судья спросил, для чего нужны эти дополнительные вопросы. Киселев объяснил, что исходные формулировки в вопросном листе кажутся ему слишком сложными и могут быть не восприняты присяжными полностью. Адвокат Иван Данилин высказал технические замечания к содержанию вопросов и попросил вычленить из первого вопроса информацию, касающуюся непосредственно инкриминируемых подсудимым деяний, и оставить только сведения о самом событии. У адвоката Филюса Исмагилова тоже вызвала претензии подача вопросов. Сама формулировка вопросов, начиная со второго, завязана на утвердительном ответе на первый вопрос. При этом первый вопрос относится «оптом» ко всем подсудимым. Таким образом присяжные окажутся перед выбором: признать ли всех подсудимых совершившими преступление либо всех признать не совершавшими его. Такая ситуация изначально нарушает права нашего подзащитного и создает у присяжных предубеждение в отношении него, заметил адвокат Исмагилов. Адвокат Федор Романов с ним согласился. Судья внимательно выслушал и согласился, что вопросы должны быть сформулированы таким образом, чтобы для их понимания не требовалось наличие у присяжных юридической квалификации, а также чтобы у них не возникало предубеждение в отношении кого-либо из подсудимых. После выступлений адвокатов гособвинители заявили, что у них есть что возразить. Считаем, что вопросы были сформулированы председательствующим судьей в соответствии с законом и с учетом содержания обвинения. Присяжные смогут сами исключить те или иные формулировки, если посчитают их не доказанными. Поэтому мы считаем, что оснований для внесения изменений в содержание вопросного листа нет, отчеканил гособвинитель Роберт Фаттахов. Под занавес заседания судья сообщил, что внимательно выслушал замечания стороны защиты и возражения гособвинения. — Понадобится время для изучения поступивших замечаний и вопросов. Поэтому суд удаляется в совещательную комнату, — известил судья Ильгиз Ахметдинов и пригласил участников процесса явиться в суд 11 февраля, когда ожидается вынесение вердикта присяжными.