Лингвисты ЛЭТИ описали особенности «переключения» с родного языка на русский в Коми и Карелии
Результаты исследования в том числе направлены на сохранение языкового разнообразия России и культуры коренных народов в регионах Северо-Запада страны.
В современном мире сложно найти государство, население которого использует только один язык. Как правило, наоборот: государственные языки сосуществуют с языками локально проживающих коренных народов.
Языковая ситуация в России представляет отдельный интерес для исследователей. С одной стороны, она характеризуется значительным разнообразием (более 150 языков и диалектов коренных народов). Но с другой, языки имеют разный государственный статус, а некоторые практически не зафиксированы письменно. Такие факторы, как глобализация, индустриализация, урбанизация, постепенно сокращают численность носителей коренных языков. Например, согласно данным переписей, с 1989 по 2010 год количество носителей карельского языка сократилось в 2,5 раза – до 25 тыс. человек. Спустя еще десять лет перепись показала: всего в РФ зафиксировано около 13,8 тыс. носителей карельского языка.
В результате важный пласт самобытной культуры малых народов России оказался под угрозой исчезновения. Лингвисты стараются этому процессу противостоять: организуют экспедиции на территории проживания коренных народов, где изучают особенности устного и письменного языка для его последующего документирования.
«Мы проводим различные исследования, которые в целом направлены на сохранение языкового многообразия России. Данная статья посвящена фиксации особенностей смешения и «переключения» языков с родного на русский на территории двух республик Северо-Запада: Коми и Карелии. Материалом исследования послужили записи устной спонтанной речи носителей языка (билингвов), а также, в случае Коми, тексты региональных периодических изданий. Мы применяли также метод элицитации для проверки некоторых грамматических гипотез». – Доцент кафедры иностранных языков (ИНЯЗ) СПбГЭТУ «ЛЭТИ» Любовь Александровна Ульяницкая
Перед лингвистами стояла задача определить, насколько «переключение» языков подчиняется каким-либо грамматическим правилам. И если такие закономерности удастся зафиксировать, то необходимо выяснить степень их универсальности и обязательности.
Для сбора материалов ученые ЛЭТИ провели две экспедиции. В ходе первой, в Коми, были опрошены 15 человек в возрасте от 32 до 82 лет в селах Выльгорт и Дон и в столице республики – Сыктывкаре. Интервью проводились по специально разработанному опроснику на языке, родном для респондентов. Кроме того, лингвисты проанализировали тексты пяти выпусков периодических изданий республики – «Коми му» и «Парма гор» – на предмет наличия в них русскоязычных лексем, не являющихся прямыми заимствованиями в коми языке.
В Карелии ученые опросили 11 информантов в возрасте от 34 до 64 лет, коренных жителей Олонецкого района республики. Для исследования случаев переключения на русский язык проводилось интервьюирование на карельском языке. В числе прочего у респондентов спрашивали их имя, место и дату рождения, состав семьи, род деятельности, а также на каких языках информанты говорили в семье, учились, разговаривали с друзьями в прошлом и настоящем. Эти социологические и социолингвистические факторы учитывались при анализе
Анализ собранного материала в обеих республиках показал, что в речи респондентов можно выделить три стратегии «переключения». Во-первых, русскоязычные вставки без изменений встраивались в предложения на родном языке (пример из коми языка: «Кага чужіс, девочка» – «Ребёнок родился, девочка»). Во-вторых, русские слова как бы включались в конструкции родного языка (пример из карельского языка: «…se opastuin vuuzi vuottu, sit vuuzi vuottu университетас государственнос зоотеникомуксе» – «…там училась пять лет, потом пять лет в государственном университете на зоотехника»).
Наконец, третья стратегия, которая реже всего наблюдалась в устной речи опрошенных, характеризовалась объединением русской и родной систем языка с достаточно случайным выбором языковых элементов (пример из карельского языка: «Minä pidäy сметануа, солуа, ржаная мукау, пшеничную пополам, масло сливочное и luain тестан. Потом pyree, kartohkat keitan, с пюре делаю...» – «Мне нужно сметаны, соли, ржаной муки, пшеничную пополам, масло сливочное и делаю тесто. Потом пюре, картофельное готовлю, с пюре делаю...»).
Устная речь респондентов из обеих республик характеризуется частым переключением на русский язык в случаях упоминания топонимов и числительных.
В отличие от устной спонтанной речи, тексты газет «Коми му» и «Парма гор» были более адаптированы к нормам коми языка, что доказывает, что переключение кодов характерно, в первую очередь, для устной речи и совершается зачастую непроизвольно и немотивированно.
Обнаруживается характерное для многих языков России большое количество заимствованной лексики из советской эпохи, которая, скорее, является не случаем «переключения», а представляет собой устоявшиеся заимствования. Результаты исследования опубликованы в научном журнале «Дискурс».
«Спонтанная речь респондентов из обеих республик содержит большое число «переключений» с родного языка на русский. Чаще всего используются русские союзы, наречия, вводные слова. Объяснить наверняка выбор в пользу того или иного языкового варианта представляется затруднительным, так как на это влияет множество факторов, среди которых приспособленность языка для использования в разных социальных сферах, конкретная языковая ситуация: например, с кем говорит информант, о чем, зачем, какой родной язык у собеседника», – отметила доцент кафедры ИНЯЗ СПбГЭТУ «ЛЭТИ» Любовь Александровна Ульяницкая
Респонденты из Коми и Карелии признаются, что с одной стороны, они рады поговорить на родном языке, однако, с другой стороны, сокращаются возможности для его использования на практике, отмечается в исследовании лингвистов ЛЭТИ.
Для решения этой проблемы требуется повышать престиж языков коренных народов России, считают ученые ЛЭТИ. Инструментами для этого, в частности, могут стать соответствующие государственные реформы, нормативные акты, распространение языков в системе образования, в официальной государственной повестке, а также в средствах массовой информации.