И крест тяжёлый и кровавый...

210 лет исполнилось со дня основания знаменитого Императорского Царскосельского лицея, одним из первых выпускников которого стал гений русской поэзии. Лицей для нас – это прежде всего Пушкин и Царское Село, однако гораздо менее известен, например, тот факт, что в 1843 году это учебное заведение перевели в Петербург, в здание на Каменноостровском проспекте, и стало оно именоваться Александровским лицеем. Сейчас это памятник федерального значения. Многих из тех, кто учился вместе с великим поэтом, ждало славное будущее...

Кроме Пушкина из стен царскосельской альма-матер выходили будущие государственные деятели, учёные, дипломаты, литераторы, священники и музыканты. Самым известным стал, пожалуй, писатель-сатирик Михаил Салтыков-Щедрин – из первого выпуска лицея на Каменноостровском проспекте 1844 года. Выпускник 1872 года В.И. Сафонов окончил Петербургскую консерваторию с золотой медалью, впоследствии возглавил Московскую консерваторию, а в начале двадцатого века – Нью-Йоркскую. Более десяти выпускников лицея стали министрами царского правительства, многие – членами Государственного совета. В лицее учились двенадцать представителей баронской семьи Корфов, семь князей Голицыных, шесть баронов Розен и сын великого князя Константина Константиновича Олег Константинович, погибший на фронте Первой мировой войны. Александровский лицей окончили внук и правнук А.С. Пушкина, а также князь Дмитрий Шаховской. В эмиграции он стал архиепископом Иоанном Сан-Францисским, написал несколько книг, был замечательным поэтом.

Трагическая страница

Последний учебный выпуск знаменитого заведения состоялся в мае 1917-го, а уже в октябре в великолепное старинное здание вселился районный штаб Красной гвардии Петроградской стороны. При нём был сформирован «летучий отряд» для борьбы с контрреволюционной агитацией. На следующий год большевики лицей вообще закрыли – в здании разместился Пролетарский политехникум. А в 1925 году оказалась написана трагическая страница его истории: ГПУ завело так называемое Дело лицеистов (официально – «Дело № 194 Б», или «Дело воспитанников», «Союз верных», «Контрреволюционная монархическая организация»), сфабрикованное (сегодня об этом уже доподлинно известно) от начала до конца.

В ночь с субботы на воскресенье с 14 на 15 февраля в Ленинграде арестовали свыше 150 человек из числа городской интеллигенции. Большинство составляли именно лицеисты. Им были предъявлены обвинения в шпионаже, организации лицейской кассы взаимопомощи и в заказе панихид по погибшим товарищам и членам императорской семьи. Особенно абсурдно звучало обвинение в «заговоре 19 октября» – то есть преступлением был назван священный день лицея, когда его воспитанники ежегодно собирались на дружеском обеде у одного из товарищей.

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село...

Восторженные строки, написанные Пушкиным!.. Если бы он знал, куда «бросила судьбина» будущих выпускников, тех, кто, как и он, возрос «под сенью дружных муз»!

Задача – ликвидировать

Арестованным вменялись в вину: «Ст. 61. Участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии» и «Ст. 66. Участие в шпионаже всякого рода, выражающееся в передаче, сообщении или собирании сведений, имеющих характер государственной тайны, в особенности военных, иностранным державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или за вознаграждение». Понятно, что обвинения являлись абсурдными и никакого отношения к реальности не имели. Поэтому, наверное, процессы шли негласно, в газетах о них ничего не сообщалось, а большинство арестованных, кстати, юристов по образованию, вообще не понимали, в чём именно их обвиняют. Как отмечала Наталья Телетова, автор обзора «Дело лицеистов» 1925 года», перед ГПУ в первую очередь была поставлена задача ликвидировать специалистов в области юриспруденции.

На первом этапе лицейского дела ленинградское ГПУ хватало офицерство, затем интеллигенцию. Причём среди арестованных значились не только молодые люди. Взят был, например, князь Николай Дмитриевич Голицын, лицейский выпускник 1871 года, последний председатель Совета министров царского правительства. В момент ареста ему было 78 лет, но и его безжалостно расстреляли. Немногим меньше было последнему директору лицея генералу Владимиру Александровичу Шильдеру. Он скончался во время следствия в тюрьме от сердечного приступа, узнав, что к расстрелу приговорён не только он сам, но также его сын, жена и многие ученики. Сына – Михаила Шильдера – действительно расстреляли, а супругу Анну Михайловну приговорили к ссылке, где она и скончалась. В 1926-м на Соловках Михаила Шильдера с группой других заключённых отправили на озеро ловить рыбу для лагерной столовой, после чего коварно обвинили в намерении бежать из первого советского концлагеря вплавь. За что и расстреляли.

Невинные жертвы

По сфабрикованному «Делу лицеистов» также проходили: литературовед, пушкинист и переводчик Георгий Петрович Блок (двоюродный брат поэта); барон Максимилиан Владимирович Остен-Сакен (по всей видимости, потомок пушкинского преподавателя); археолог и священник Владимир Константинович Лозина-Лозинский; директор Музея старого Петербурга Пётр Петрович Вейнер; издатель журнала «Старые годы», основатель Пушкинского музея в Александровском лицее Павел Евгеньевич Рейнбот; поэт, стиховед и искусствовед Валериан Адольфович Чудовский и другие. Следствие и судебный процесс поспешно закончили в том же 1925 году, в июне. 26 человек (по другим сведениям – 27) ждал расстрел, двенадцать получили десять лет лагерей с конфискацией имущества, остальных приговорили к различным срокам заключения и ссылки. Всего в списке осуждённых лицеистов фигурировало 81 имя. И практически все, кто не был сразу расстрелян, сгинули потом в тюрьмах и лагерях.

Арестованные лицеисты томились в тюрьме на Шпалерной улице. Той самой, про которую потом сочинили строки: «На улице Шпалерной стоит чудесный дом, войдёшь в него ребёнком, а выйдешь стариком». А многие оттуда на свободу вообще не выходили. Приговорённых к ссылке увозили в грузовиках на Николаевский вокзал, уже переименованный в Московский. Вдоль Знаменской улицы с раннего утра стояли родные и близкие, предупреждённые кем-то о трагическом маршруте. «На Соловки!» – крикнул в толпу кто-то с грузовика.

Но на Соловки попали не все. Николай Пунин, известный историк искусства, знавший многих бывших лицеистов, писал: «Расстреляны лицеисты. Говорят, 52 человека...» И далее записывает в своём дневнике: «О расстреле нет официальных сообщений; в городе, конечно, все об этом знают, по крайней мере, в тех кругах, с которыми мне приходится соприкасаться: в среде служащей интеллигенции. Говорят об этом с ужасом и отвращением...»

Эта запись сделана 18 июля 1925 года. 31 января 1994-го все лицеисты, осуждённые «за Пушкина», были реабилитированы.

Наследник классика

Царскосельский лицей окончил и замечательный поэт Сергей Бехтеев. Он не стал жертвой расправы над лицеистами в Ленинграде только потому, что после участия в Гражданской войне покинул Россию и умер потом в Ницце. На его могиле сделали надпись: «Лицеист 59-го выпуска императорского Александровского лицея. Царский поэт. Офицер Белой армии. Корнет». Именно он – автор знаменитого стихотворения «Молитва», посланного в октябре 1917 г. через графиню А.В. Гендрикову царской семье в Тобольск и ставшего для Романовых большой моральной поддержкой. «Молитва» была обнаружена в Ипатьевском доме после расстрела царской семьи.

Пошли нам, Господи, терпенье,
В годину буйных, мрачных дней,
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжёлый и кровавый
С Твоею кротостью встречать...

В России об этом его стихотворении и самом Бехтееве узнали только после краха СССР. Его друзья, погибшие в России, этих строк, конечно, не читали. Но порой казалось, что это именно им Пушкин за сто лет до расправы над лицеистами адресовал свои бессмертные строки:

Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море
И в мрачных пропастях земли!

Многие современники Пушкина тихо покоятся сегодня в Александро-Невской лавре, святыне Петербурга, на так называемой Аллее лицеистов. Нашли здесь свой последний приют Фёдор Матюшкин, Антон Дельвиг, Константин Данзас. Там установлены им памятники. Но у других лицеистов, ставших невинными жертвами кровавой расправы и попавших в «мрачную пропасть», никаких памятников нет. Нет даже их могил.

Андрей Соколов