«Концлагерь» для сирот: больше всех от аннексии страдают дети Крыма
Специально для Крым.Реалии
Скажу сразу – вывод о концлагере не мой. К такому итогу пришло московское агентство РИА Новости после знакомства с условиями содержания и воспитания детей в симферопольском детском доме «Елочка», и это тот случай, когда я с таким выводом полностью согласен.
У корреспондента Анжелики Панченко для такого резюме оснований было больше, чем достаточно. Ее сентябрьский репортаж «Невесомый, как кукла»: Почему крымский дом ребенка стал «концлагерем» поражает ужасом приведенных фактов. В самом известном детском учреждении Крыма, которое раньше славилось качественным уходом за детьми, этих детей сейчас содержат, по сути, как зверенышей, не удовлетворяя практически никаких физиологических и педагогических потребностей. Как после проверки заявила российский детский омбудсмен Анна Кузнецова, «как можно смотреть спокойно, когда 80 детей практически голодают?»
Крымские дети оказались самыми беспомощными и бесправными жертвами аннексии. Обреченные на фактически животное существование, они не могли ни сами исправить свое положение, ни даже пожаловаться, они не могли ни уехать, ни убежать, ни найти хоть какую-то защиту. Они изо дня в день страшно и жестоко страдали – это единственное, что им оставалось.
Сережа и другие дистрофики
Скандал разразился после того, как матери приемной семьи Ольге Крамной в августе выдали усыновленного ребенка-дистрофика с катастрофическим отставанием в развитии. «Мне вручили Сережу – вынесли сверток за ворота. Он был как кукла – невесомый, с длинными волосами, – вспоминает Крамная. – Схватила его, помчалась домой. Раздела и ахнула: дистрофик. Не надо быть медиком, чтобы это понять...» В первый же день выяснилось, что у него деформирована голова. Сняла подгузник, обнаружила странное уплотнение на копчике, а в нем отверстие, свищ, вплотную к позвоночному столбу, была опасность инфицирования копчика, что часто приводит к энцефалиту. У него обнаружили рахит и тяжелую белково-энергетическую недостаточность. Мальчик был кожа да кости, избавиться от свища можно только хирургически. Крамной пообещали, что обе операции – на нёбе и на копчике – Сереже сделают одновременно. От обычной еды Сережа отказывался, ребенок ее просто раньше не видел. Посмотрел на других детей, и стал сам ротик открывать. Как пить Сережа тоже не знал.
Сережа был таким не единственным. Ольга Крамная в 2019 взяла шестерых детей из одной семьи. Трое из них содержались в «Елочке», Сережа – седьмой, но все были с истощением. Двухлетняя Аня (имя изменено) совсем не умела даже жевать. Девочка на улице впадала в истерику, раньше с ней не гуляли. А два мальчика из «Елочки» – трех и пяти лет – лишь через четыре-пять месяцев избавились от постоянного чувства голода...
Журналисты разыскали другие семьи с детьми из «Елочки». Автор приводит ужасающие факты. Мальчика в детдоме вообще не учили говорить, есть из ложки, он не умел даже жевать, ему не давали воды, чтобы не менять памперсы. Потрясла реакция мальчика на мочалку. Мама посадила в ванну, взяла мочалку, а он как закричит. Вскочил в слезах, развернулся лицом к стене: ноги – на ширине плеч, руки на стенку. Прямо как в тюрьме. Вот так их там купали. Боялся горшка, вытирания попы. Не знаю, что они делали, почему ребенок так трясся...
Медсестры рассказывали: «Сок детям не наливай: уйдешь, а они нам будут гадить. На руки не бери: приучишь, придет следующая смена, ребенок будет проситься. На ночь не кормили – надо спать. Воду не давали, только смеси. Ночной кефир уходил в бутылки сотрудникам». Другие приемные родители рассказали, что их мальчика держали в детдоме на препаратах, чтобы не баловался. Взяли, а у него началась ломка.
Дом ребенка «Елочка» не один такой. Комиссия под началом Анны Кузнецовой проверила и Белогорский дом-интернат, и Реабилитационный центр для детей и подростков с ограниченными возможностями, относящиеся к республиканскому Минтруда и соцзащиты. И там тоже выявили нарушения. Об этом в свое время много писали также Крым.Реалии. Мы опубликовали больше 10 материалов, например, вот этот.
Это все при том, что Дома ребенка получают большие деньги. Белогорский дом-интернат, например, на одного ребенка получает более 67 тысяч рублей в месяц (из них 15096 на питание), реабилитационный центр – более 81 тысячи (8820 на питание). В «Елочке», судя по всему, суммы еще больше. В учреждении работают пять врачей, 105 медсестер, 77 младших медицинских сестер, 36 педагогических работников. То есть на восемьдесят детей — 218 сотрудников. Опекуны получают значительно меньше – два прожиточных минимума на ребенка. Если оформлена приемная семья, они получают еще ежемесячное вознаграждение в две минимальные зарплаты минус 13 процентов. Но эти деньги, как правило, уходят на лечение и воспитание детей, где к ним совсем другое отношение, чем в домах ребенка.
«Органы опеки с детьми поступают как с мебелью...»
Не так давно детский омбудсмен Анна Кузнецова потребовала от органов опеки Крыма остановить необоснованное изъятие детей из многодетной семьи Тоцких в селе Дубки Симферопольского района. Там приняли решение изъять 15 приемных детей, якобы из-за ненадлежащего исполнения приемными родителями своих обязанностей, но при проверке факты наличия угрозы жизни и здоровью детей не подтвердились.
«Органы опеки с детьми поступают как с мебелью! То отдали в приемную семью, сгрузили, то снова забрали – перевезли! Мы звоним специалистам, спрашиваем: на каких основаниях забрали? Ничего вразумительного не ответили. Нет оснований!», – заявила журналистам Анна Кузнецова. Она обратилась по этому вопросу обратилась в прокуратуру России, проверку провело Следственное управление Следственного комитета России. Уполномоченная по правам ребенка Крыма Ирина Клюева обратилась к руководству Симферопольского района с просьбой отменить решение об изъятии детей из семьи.
Детям в условиях оккупированного Крыма часто угрожает просто гибель. Вот всего несколько улучав детских смертей.
Поиски и похороны трехлетнего Мусы Сулейманова в селе Строгановка под Симферополем многие назвали политическим событием. Как заявили представители «Крымской солидарности», причиной смерти Мусы они считают то, что его отец Руслан Сулейманов арестован по политическому обвинению и ему грозит пожизненное заключение, в результате чего мальчишка остался без присмотра. Более того, выводы следствия никак не удовлетворяют общественность – непостижимо, как можно представить, что трехлетний мальчик смог поднять тяжелую плиту над выгребной ямой, утопиться в ней, а потом еще и закрыть за собой крышку?
В мае в Ленинском районе после дружеской попойки во время рыбалки один из жителей изнасиловал и убил 6-летнюю дочь своего друга и тело ее сбросил в Северо-Крымский канал. Отца ее суд признал виновным «в оставлении в опасности» дочери, он приговорен «к 6 месяцам исправительных работ и удержанию из заработной платы 10% в доход государства», а насильника и убийцу еще ждет суд.
В Бахчисарайском районе отец полугодовалой дочери задушил ее, чтобы не плакала. Так утверждает следствие, хотя поверить в это сложно.
В Раздольненском районе Крыма нашли мертвой 6-летнюю Дарью Пилипенко, которую убил и закопал ее отчим, который позже показал, где он закопал ее тело.
Во всех этих случаях вопрос один – где были органы опеки, почему они просто проморгали ситуацию, опасную для жизни детей? И сколько еще таких детей в Крыму подвергаются ежедневной опасности?
Однако во всех этих случаях чиновники, явно виновные в попустительстве или недосмотре, берегут не жизни и здоровье детей, а «честь мундира». Например, министр образования, науки и молодежи Крыма Валентина Лаврик об изъятии 12 детей из приемных семей заявила, что «ситуация неоднозначная: с одной стороны, видны положительные отзывы соседей, рассказ родителей. С другой стороны, не все дети хотят вернуться в приемную семью», не назвав причины такого поведения. Она стала защищать органы опеки, поступившие незаконно.
В случае с детдомом «Елочка» заместитель министра здравоохранения Крыма Антон Лясковский «развеял слухи в социальных сетях» о якобы ненадлежащем уходе за детьми, хотя достоверные материалы были опубликованы далеко не в социальных сетях. По его словам, проблем с питанием в детском доме нет. Организация питания соответствует всем нормам, констатировал он, и добавил, что пролежней и кожных повреждений у детей нет. «Дети в симферопольском доме ребенка «Елочка» находятся в хорошем состоянии, они ухожены и накормлены», сообщила после него заместитель председателя совета министров - министр труда и социальной защиты Республики Крым Елена Романовская. При этом ни она, ни заместитель министра не опровергли ни одного факта, опубликованного РИА Новости, «Коммерсантом», Крым.Реалиями и множеством, – наверное, сотнями! – других СМИ, а также детским омбудсменом России Анной Кузнецовой. Такая «защита чести грязного мундира» и говорит о том, что пренебрежение жизнью и здоровьем крымских детей в оккупированном Крыму воспринимается как вопрос политический, а значит чиновники – и те, кто проверял, и те, кто каждый раз неизменно «брал под личный контроль» – просто скрывают вину, и не чью-нибудь, а лично свою собственную.
Николай Семена, крымский журналист, обозреватель Крым.Реалии
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Скажу сразу – вывод о концлагере не мой. К такому итогу пришло московское агентство РИА Новости после знакомства с условиями содержания и воспитания детей в симферопольском детском доме «Елочка», и это тот случай, когда я с таким выводом полностью согласен.
У корреспондента Анжелики Панченко для такого резюме оснований было больше, чем достаточно. Ее сентябрьский репортаж «Невесомый, как кукла»: Почему крымский дом ребенка стал «концлагерем» поражает ужасом приведенных фактов. В самом известном детском учреждении Крыма, которое раньше славилось качественным уходом за детьми, этих детей сейчас содержат, по сути, как зверенышей, не удовлетворяя практически никаких физиологических и педагогических потребностей. Как после проверки заявила российский детский омбудсмен Анна Кузнецова, «как можно смотреть спокойно, когда 80 детей практически голодают?»
Крымские дети оказались самыми беспомощными и бесправными жертвами аннексии. Обреченные на фактически животное существование, они не могли ни сами исправить свое положение, ни даже пожаловаться, они не могли ни уехать, ни убежать, ни найти хоть какую-то защиту. Они изо дня в день страшно и жестоко страдали – это единственное, что им оставалось.
Сережа и другие дистрофики
Скандал разразился после того, как матери приемной семьи Ольге Крамной в августе выдали усыновленного ребенка-дистрофика с катастрофическим отставанием в развитии. «Мне вручили Сережу – вынесли сверток за ворота. Он был как кукла – невесомый, с длинными волосами, – вспоминает Крамная. – Схватила его, помчалась домой. Раздела и ахнула: дистрофик. Не надо быть медиком, чтобы это понять...» В первый же день выяснилось, что у него деформирована голова. Сняла подгузник, обнаружила странное уплотнение на копчике, а в нем отверстие, свищ, вплотную к позвоночному столбу, была опасность инфицирования копчика, что часто приводит к энцефалиту. У него обнаружили рахит и тяжелую белково-энергетическую недостаточность. Мальчик был кожа да кости, избавиться от свища можно только хирургически. Крамной пообещали, что обе операции – на нёбе и на копчике – Сереже сделают одновременно. От обычной еды Сережа отказывался, ребенок ее просто раньше не видел. Посмотрел на других детей, и стал сам ротик открывать. Как пить Сережа тоже не знал.
Сережа был таким не единственным. Ольга Крамная в 2019 взяла шестерых детей из одной семьи. Трое из них содержались в «Елочке», Сережа – седьмой, но все были с истощением. Двухлетняя Аня (имя изменено) совсем не умела даже жевать. Девочка на улице впадала в истерику, раньше с ней не гуляли. А два мальчика из «Елочки» – трех и пяти лет – лишь через четыре-пять месяцев избавились от постоянного чувства голода...
Журналисты разыскали другие семьи с детьми из «Елочки». Автор приводит ужасающие факты. Мальчика в детдоме вообще не учили говорить, есть из ложки, он не умел даже жевать, ему не давали воды, чтобы не менять памперсы. Потрясла реакция мальчика на мочалку. Мама посадила в ванну, взяла мочалку, а он как закричит. Вскочил в слезах, развернулся лицом к стене: ноги – на ширине плеч, руки на стенку. Прямо как в тюрьме. Вот так их там купали. Боялся горшка, вытирания попы. Не знаю, что они делали, почему ребенок так трясся...
Медсестры рассказывали: «Сок детям не наливай: уйдешь, а они нам будут гадить. На руки не бери: приучишь, придет следующая смена, ребенок будет проситься. На ночь не кормили – надо спать. Воду не давали, только смеси. Ночной кефир уходил в бутылки сотрудникам». Другие приемные родители рассказали, что их мальчика держали в детдоме на препаратах, чтобы не баловался. Взяли, а у него началась ломка.
Дом ребенка «Елочка» не один такой. Комиссия под началом Анны Кузнецовой проверила и Белогорский дом-интернат, и Реабилитационный центр для детей и подростков с ограниченными возможностями, относящиеся к республиканскому Минтруда и соцзащиты. И там тоже выявили нарушения. Об этом в свое время много писали также Крым.Реалии. Мы опубликовали больше 10 материалов, например, вот этот.
Это все при том, что Дома ребенка получают большие деньги. Белогорский дом-интернат, например, на одного ребенка получает более 67 тысяч рублей в месяц (из них 15096 на питание), реабилитационный центр – более 81 тысячи (8820 на питание). В «Елочке», судя по всему, суммы еще больше. В учреждении работают пять врачей, 105 медсестер, 77 младших медицинских сестер, 36 педагогических работников. То есть на восемьдесят детей — 218 сотрудников. Опекуны получают значительно меньше – два прожиточных минимума на ребенка. Если оформлена приемная семья, они получают еще ежемесячное вознаграждение в две минимальные зарплаты минус 13 процентов. Но эти деньги, как правило, уходят на лечение и воспитание детей, где к ним совсем другое отношение, чем в домах ребенка.
«Органы опеки с детьми поступают как с мебелью...»
Не так давно детский омбудсмен Анна Кузнецова потребовала от органов опеки Крыма остановить необоснованное изъятие детей из многодетной семьи Тоцких в селе Дубки Симферопольского района. Там приняли решение изъять 15 приемных детей, якобы из-за ненадлежащего исполнения приемными родителями своих обязанностей, но при проверке факты наличия угрозы жизни и здоровью детей не подтвердились.
«Органы опеки с детьми поступают как с мебелью! То отдали в приемную семью, сгрузили, то снова забрали – перевезли! Мы звоним специалистам, спрашиваем: на каких основаниях забрали? Ничего вразумительного не ответили. Нет оснований!», – заявила журналистам Анна Кузнецова. Она обратилась по этому вопросу обратилась в прокуратуру России, проверку провело Следственное управление Следственного комитета России. Уполномоченная по правам ребенка Крыма Ирина Клюева обратилась к руководству Симферопольского района с просьбой отменить решение об изъятии детей из семьи.
Детям в условиях оккупированного Крыма часто угрожает просто гибель. Вот всего несколько улучав детских смертей.
Поиски и похороны трехлетнего Мусы Сулейманова в селе Строгановка под Симферополем многие назвали политическим событием. Как заявили представители «Крымской солидарности», причиной смерти Мусы они считают то, что его отец Руслан Сулейманов арестован по политическому обвинению и ему грозит пожизненное заключение, в результате чего мальчишка остался без присмотра. Более того, выводы следствия никак не удовлетворяют общественность – непостижимо, как можно представить, что трехлетний мальчик смог поднять тяжелую плиту над выгребной ямой, утопиться в ней, а потом еще и закрыть за собой крышку?
В мае в Ленинском районе после дружеской попойки во время рыбалки один из жителей изнасиловал и убил 6-летнюю дочь своего друга и тело ее сбросил в Северо-Крымский канал. Отца ее суд признал виновным «в оставлении в опасности» дочери, он приговорен «к 6 месяцам исправительных работ и удержанию из заработной платы 10% в доход государства», а насильника и убийцу еще ждет суд.
В Бахчисарайском районе отец полугодовалой дочери задушил ее, чтобы не плакала. Так утверждает следствие, хотя поверить в это сложно.
В Раздольненском районе Крыма нашли мертвой 6-летнюю Дарью Пилипенко, которую убил и закопал ее отчим, который позже показал, где он закопал ее тело.
Во всех этих случаях вопрос один – где были органы опеки, почему они просто проморгали ситуацию, опасную для жизни детей? И сколько еще таких детей в Крыму подвергаются ежедневной опасности?
Однако во всех этих случаях чиновники, явно виновные в попустительстве или недосмотре, берегут не жизни и здоровье детей, а «честь мундира». Например, министр образования, науки и молодежи Крыма Валентина Лаврик об изъятии 12 детей из приемных семей заявила, что «ситуация неоднозначная: с одной стороны, видны положительные отзывы соседей, рассказ родителей. С другой стороны, не все дети хотят вернуться в приемную семью», не назвав причины такого поведения. Она стала защищать органы опеки, поступившие незаконно.
В случае с детдомом «Елочка» заместитель министра здравоохранения Крыма Антон Лясковский «развеял слухи в социальных сетях» о якобы ненадлежащем уходе за детьми, хотя достоверные материалы были опубликованы далеко не в социальных сетях. По его словам, проблем с питанием в детском доме нет. Организация питания соответствует всем нормам, констатировал он, и добавил, что пролежней и кожных повреждений у детей нет. «Дети в симферопольском доме ребенка «Елочка» находятся в хорошем состоянии, они ухожены и накормлены», сообщила после него заместитель председателя совета министров - министр труда и социальной защиты Республики Крым Елена Романовская. При этом ни она, ни заместитель министра не опровергли ни одного факта, опубликованного РИА Новости, «Коммерсантом», Крым.Реалиями и множеством, – наверное, сотнями! – других СМИ, а также детским омбудсменом России Анной Кузнецовой. Такая «защита чести грязного мундира» и говорит о том, что пренебрежение жизнью и здоровьем крымских детей в оккупированном Крыму воспринимается как вопрос политический, а значит чиновники – и те, кто проверял, и те, кто каждый раз неизменно «брал под личный контроль» – просто скрывают вину, и не чью-нибудь, а лично свою собственную.
Николай Семена, крымский журналист, обозреватель Крым.Реалии
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции