Страшное отмщение Крыму: «Сдавайтесь или подыхайте без воды»
Крымские трудности с водой до известной степени были объективны, поскольку налицо были типичные ножницы. С одной стороны, после 2014 года Украина желала страшно отомщать, и самым простым и одновременно чувствительным средством отмщения было перекрыть днепровскую воду, поступающую по Северо-Крымскому каналу.
Построенная в 1961-1971 годах водная магистраль давала до 80% общего водного дебета, и водная месть напрашивалась. К тому прибавилась феноменальная засуха 2020 года, которой ныне здравствующие старожилы не припомнят. Говорят, что полтора века не было такой напасти. Причем не вполне понятно: эта засуха пагубная, но и редкостная, и в последующие годы осадки придут в норму, или тут уже общеклиматические изменения, и засухи станут обычными.
Как бы то ни было, пресной воды на полуострове стало меньше. Тогда как потребность в ней после 2014 года стала больше. В 1991-2014 годах Крым, как и вся Украина, хозяйственно не развивался или почти не развивался. Украинский феномен в том, что это единственная республика бывшего СССР, так и не вышедшая на показатели 1991 г.
Что, с одной стороны, плохо, с другой стороны — означает низкое потребление природных ресурсов, включая водные.
Жилищное и курортное хозяйство, находящееся на низком уровне, зачастую включая удобства во дворе, и воды потребляет умеренно. Тогда как при всякой модернизации (и даже не только ЖКХ) это потребление растёт.
И опять же добавился 2020 год. В связи с недоступностью зарубежных курортов увеличилась нагрузка на Крым — с надлежащими последствиями для водоснабжения.
С такими ножницами — приток воды падает, а расход растёт — серьёзные проблемы гарантированы. Именно поэтому пошли разговоры об опреснительных установках etc., как одном из способов решения этих проблем (что, конечно, не исключает необходимости приведения в порядок водных сетей и прочих консервативных способов лечения).
Но это в будущем, пока же заметим, что лишение неприятеля воды и вымаривание его жаждой есть известный и старинный прием – от Ромула до наших дней.
Например, 19 августа 1941 года немец захватил водонасосную станцию Беляевку, которая поила Одессу водой, и первым делом отключил подачу, подвергнув осажденный город мукам жажды.
Спустя 73 года украинская сторона просто пошла европейским шляхом — «Сдавайтесь или подыхайте без воды». Формально говоря, они были в своём праве (или, по крайней мере, вопрос был неоднозначный), поскольку снабжение неприятеля жизненными припасами не входит в обязанности воюющей стороны.
Она может проявлять похвальное великодушие, устраивая такое снабжение (как это делал Генрих IV при осаде Парижа), но может и не проявлять.
Опять же, одно дело — обеспечивать жизнедеятельность гражданского населения, непосредственно находящегося во власти некоторого субъекта, а не морить его голодом и жаждой — это Женевские соглашения даже прямо предписывают. Но другое дело — вымаривать (или пытаться это сделать) дистанционно. Как в 1941 году с Беляевкой или в 2014 году с Северо-Крымским каналом.
Прямых запретов на такие дистантные действия Женевские конвенции не содержат, а вымаривающий будет ссылаться на суровую военную необходимость — «à la guerre comme à la guerre». Правда, глава украинского МИД Д. И. Кулеба пошел далее, объявив, что его страна будет преследовать иностранных опреснителей, сотрудничающих с российскими властями, и подвергать их суровым санкциям. Так сказать «земля будет гореть под ногами опреснителей». А это уже новый нюанс.
Вариант с Беляевкой — это вредоносное бездействие. Просто не качать воду врагу. Тогда как вариант Кулебы — это вредоносное действие. Специально искать тех, кто запятнал себя водоснабжением Крыма, и делать им неприятности. Киев, похоже, стремится переевропеить европейцев.
В 1871 году Эльзас и Лотарингия стали немецкими. Франция подписала мир, но не смирилась с германской аннексией. Французский реваншизм конца XIX — начала XX веков сделался притчей во языцех, а на парижской площади Согласия статуя дамы, изображающей г. Страсбург, долгие 48 лет — до конца 1918 года — была затянута чёрным крепом.
В смысле «Франция никогда не смирится с потерей Эльзаса». То есть прямо как в Киеве. Только с небольшим отличием. Время пребывания Эльзаса-Лотарингии в составе Германии было временем беспрецедентной модернизации этих земель. До сей поры центр Страсбурга в большей своей части отстроен при Втором рейхе. Хозяйственное значение этих преобразований было очень велико.
Но Париж никогда не обещал преследовать тамошних ж.-д. строителей, не пытался вредить тамошней промышленности, не говоря уже о том, что не произносил смелые речи об уничтожении моста через Рейн, связывающего Эльзас с остальной Германией. Он ограничивался крепом на даме-Страсбург и общим накалом — весьма высоким — реваншистской пропаганды.
Очевидно, Париж того времени был недостаточно европейской столицей. В отличие от нынешнего Киева.
Максим Соколов