Владимир Головнёв: «Предложения были от разных студий, но никто не понимал, что такое Полярный Урал»

Режиссер Владимир Головнёв и Свердловская киностудия завершили съемки мистического триллера с рабочим названием «Она тебя любит». Локацией для съемок стал Полярный Урал — город Лабытнанги в ЯНАО и его окрестности — например, настоящее стойбище, где оленеводы устанавливают чумы, когда перегоняют оленей. Одну из главных ролей в фильме исполнил Никита Ефремов. В эксклюзивном интервью «Областной газете» Владимир Головнёв рассказал о том, как проходили съемки на «краю земли», в какой момент вмешалась мистика и почему для своего игрового дебюта он выбрал именно Свердловскую киностудию.

«Мне никогда не хотелось снимать этнографию ради этнографии»

— Владимир, начать разговор хотелось бы не с игрового, а с документального фильма — в начале октября на фестивале «Россия» была представлена картина «Народный герой». Удивительно, но это был первый ваш заход на этническую тему. Удивительно для тех, кто знает семью Головнёвых — ваш отец Андрей Владимирович — известный этнолог и антрополог, директор Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН, а брат Иван — этнолог и кинорежиссер, директор фестиваля «ЭтноКино». Почему же вы шли к этой теме так долго?

— Тут важно отметить, что в студенческие годы у меня все-таки была попытка зайти в эту тему. Тогда я работал на проектах отца в Музее природы и человека в Ханты-Мансийске — мы делали видеооформление, связанное с мифологией хантов и манси, с их материальной культурой. Потом, когда уже пришло время снимать кино, получилось, что по разным причинам я всё время интересовался чем-то другим. Я бы сказал так: мне никогда не хотелось снимать этнографию ради этнографии. Это первый момент. Второй — был период, когда этнографию воспринимали как реликт — вот какая-то культура умирает, надо ее зафиксировать, сохранить, с помощью видеосредств донести до потомков, потому что скоро этой культуры не будет. А мне никогда не было интересно снимать про умирающее, про то, что исчезает. Мне хотелось снимать про что-то живое, активное, бодрое. И как раз в случае с фильмом «Народный герой» этнография стала для меня живой — вдруг появились блогеры, через которых мы увидели интересный этноренессанс. С приходом высокоскоростного Интернета эти люди почувствовали в своей культуре ресурс, энергию, поняли, что теперь им не нужно никуда уезжать — они могут просто транслировать свою жизнь, и это интересно сотням, тысячам и миллионам людей. И вот, увидев эту силу, будто заново ожившую этнографию, мне стало интересно об этом снимать.

— Мы уже отмечали, что в вашей документальной картине «Дальний план» есть много комедийных моментов, в «Народном герое» так же, люди на экране не раз вызывают и улыбку, и смех. С точки зрения зрелищности — это здорово, но готовы ли сами герои к такому комедийному ракурсу?

— Без юмора сложно, во-первых, мне как режиссеру. Тяжелые условия, удаленность, мы сталкиваемся с болью, с проблемами, с непростыми судьбами, иногда со страшными вещами. И если еще без юмора, просто пытаться рассказывать грустно о грустном, то получается какая-то сплошная трагедия. А все-таки человеческая жизнь разная. И если ты говоришь о проблемах, мне кажется, что это нужно делать с какой-то человеческой интонацией.

По поводу восприятия героев, я тоже об этом думал и даже переживал. Но на деле оказывается, что многим нашим героям комедийная составляющая даже нравится, потому что это же еще и их самоирония, их отношение к себе. Они вдруг выглядят намного обоятельнее. И большинство из них — не все, но большинство — сегодня мои друзья. Например, Саша из «Дальнего плана» сейчас работает на нашей студии в Москве композитором, удаленно. Это абсолютно наш человек. Сергей Валентинович, который был тем самым человеком, соединяющим сёла в картине «Дальний план», также мой друг. И понятно, что с ним есть определенная ирония, но он ее чувствует, понимает, и она для него симпатична. С другими ребятами, которые у нас снимались в разных проектах, мы тоже в переписке… Главное, чтобы ироничность всегда была с положительным настроем. Если ты язвишь, гаденько поддеваешь человека, это сразу чувствуется. А если с добротой, с любовью, симпатией к этому герою, то это прощается, да тебя за это еще и поддержат.

— Начала разговор с вашей семьи, любопытно, показывали ли вы им картину, какие отзывы получили?

— Конечно, показывал — и черновик, и финальный вариант. В целом очень положительное впечатление, хотя, естественно, были какие-то замечания. Ну, это нормальная ситуация, мы все люди профессии. Более того, сейчас я пишу на тему этноблогинга диссертацию в Институте этнологии и антропологии имени Миклухо-Маклая. Отношусь к этому как к тренировке мозгов. Уже написаны две научные статьи, одна касается Ханты-Мансийска, их этноблогеров, а вторая — Якутии и того, как эвенки Якутии сегодня самопрезентуют себя. Через сравнение с постулатами Ирвинга Гофмана, известного американского ученого. Эти же люди — те, кого вы видели в «Народном герое», появляются и в научных статьях.

«Как будто не я писал синопсис, а что-то вместо меня»

— Перейдем к вашему игровому полнометражному дебюту — фильму «Она тебя любит». Если в доке с этнокино вы выдержали очень большую паузу, то в игровом решили с нее стартовать. Почему?

— Никакой специальной, заранее спланированной логики в этом нет. Наверное, было бы проще стартовать как раз не с этнической темы, а с какой-нибудь близкой и понятной — городской, легкой, теплой, где все локации — на расстоянии вытянутой руки. Но сыграло то, что во мне где-то сидела легенда о цинге. Отец, когда я еще был маленьким, брал нас с братом в экспедиции — в ту же ямальскую тундру. Так мы проводили лето. Это были археологические этнографические экспедиции. Мне было, наверное, 8-9 лет. Я помню, что читал ненецкие сказки, впитывал эту культуру, эту тундру, атмосферу. Потом, когда учился в школе в Тобольске, писал об этом на научно-практическую конференцию доклады. Почему-то меня это цепляло, не отпускало. И я понимал, что в документальном кино уже чувствую себя очень комфортно, но что, если попробовать, сделать об этом игровой фильм? В этой истории про цингу была пружина, начали развивать тему, она стала обрастать какими-то фактами, подробностями, воспоминаниями… И страшно сказать, но синопсис с основной историей написался катастрофически быстро. Как будто не я его написал, а что-то вместо меня. Я его показал разным людям и почувствовал искренний интерес, которого даже у меня не было — потому что многие вещи из описанного были для меня уже обычными. Меня начали расспрашивать, в том числе Женя Григорьев (режиссер, директор по развитию Свердловской киностудии. — Прим. «ОГ»)… Потом недели за две синопсис перерос в первый вариант сценария, что тоже очень быстро, обычно все-таки не приветствуется такая скорость. И на самом деле тема фильма хоть и этническая, но при этом она какая-то общечеловеческая. Просто выросла из легенды, а потом усилилась.

— И название в процессе изменилось — с «Цинги» на действительно общечеловеческое «Она тебя любит»…

— Да, но тут дело даже не столько в трансформации сценария, сколько в подходе к будущему прокату фильма. В первом варианте названия речь все-таки идет о болезни. Хотя, думаю, сегодня уже не все знают, что это болезнь. Все подумали, что как корабль назовешь… И мы долго искали новое название, в итоге им стала фраза главного героя — «она меня любит», потом получилось «она тебя любит». Я понимаю, что это не слишком неожиданное название, но в сочетании со словом «мистический триллер», название как будто вырастает во что-то большее. Но и это еще не окончательно. Впереди большой монтаж, а там могут быть расставлены самые неожиданные акценты.

«Духи ко мне не являлись,
даже жаль»

— Для своей первой игровой картины вы выбрали очень непростую локацию и увезли съемочную группу Свердловской киностудии не просто в тундру, а еще и в самое отдаленное стойбище. Почему именно это место, и насколько тяжело вам это далось?

— Я честно скажу, что до конца не понимал, что делаю. Имеется в виду удаленность от цивилизации. То есть я понимал, что это далеко. И понимал также, что эта история должна произойти где-то на краю земли, а не в подмосковных лесах. Но я, конечно, до конца не осознавал степень технической сложности в связи с этим. Наложился опыт документального кино, где всё проще — небольшая группа, вы мобильны, потому что все помещаетесь в один вездеход. Вы всегда можете переждать непогоду, отсидеться, добавить себе два-три съемочных дня. В общем, всё, что угодно. У вас широкий диапазон возможностей. А с группой в 80 человек все эти вещи становятся намного сложнее. Любой каприз погоды, любое изменение воспринимаются совершенно по-другому. То, с чем мы столкнулись, страшно пересказывать, и жаловаться не буду. Но кто-то в группе даже пошутил, что по ощущениям это уже не работа, а война, потому что нам приходилось всё время преодолевать погоду. Твои планы не играют никакой роли, потому что они тут же рушатся, сталкиваясь с реальностью. Вот таких тонкостей я не ожидал. Хотя если меня сейчас спросить, повторил бы я эту историю — да, но опираясь на опыт, который у меня сейчас есть. Потому что та фактура — земля, ее крайность, олени, абсолютная безбрежность, энергия, которые дает тундра, того стоят. Настоящая живая мифологическая энергетика, которая возникает именно там и больше нигде. Ради этого нужно вывезти 80 человек в тундру и так рисковать. Теперь понимаю, что мы успели завершить съемки за день до того, как выпал снег. И если бы он, как положено, выпал на две недели раньше, не знаю, что бы с нами случилось… Вообще, что-то нам помогало. Не всегда, но периодически. И то, что мы живы, это уже дорогого стоит в таких вот суровых северных условиях. Все здоровы, всё в порядке. Даже это я считаю своей и не только своей заслугой, что все просто хотя бы вернулись из такого путешествия с большим опытом и без особых критических сложностей.

— Вы сказали, что жанр картины — мистический триллер. А насколько вы сами верите в мистику и сталкивались ли с ней во время съёмок?

— Насчет мистического триллера, я все-таки не исключаю, это будет полижанровая история. Сталкивались ли мы с мистикой? Напрямую нет — духи ко мне не являлись, даже жаль (улыбается). А я бы с пониманием отнесся в тех обстоятельствах. Но странные ситуации были, когда природа сама нам что-то подсказывала. Или давала нужного человека, нужное место… У нас один из героев — мальчик — кастинговался в момент, когда уже шел мотор. Представьте себе состояние режиссера, когда ты выходишь на съемочную площадку и понимаешь, что у тебя нет одного из главных актеров. Все остальные 80 человек собраны, и тебе надо снимать. Особенно если ты режиссер, дебютант. Могу сказать, что это эмоционально непросто. Мальчик — ненец-оленевод вдруг отказался сниматься по разным причинам. И вот съемки начинаются, а героя нет. Мы снимаем, понимаем, что сколько-то еще продержимся, но мальчик вот уже должен войти в кадр. В противном случае мы вынуждены сказать — всем спасибо, все свободны. И вдруг в последний момент находится мальчик, которого рекомендует один из наших главных актеров из Якутии. Мы выходим с ним на связь, он оказывается свободен, а главное, абсолютно подходит на роль. Причем до этого я очень много проводил кастингов, в том числе с детьми соответствующего типажа. Но никто так не подходил. Он вошел в кадр и практически без репетиций начал делать примерно то, что нужно. А если бы он не нашелся… И когда начинаешь сопоставлять все эти «если бы» в тундре, в масштабе группы 80 человек, становится страшно. Эти почти мистические сюрпризы, которые дают ощущение: что-то тебе помогает.

— Перед съемками в одном из интервью вы сказали, что допускаете, что, как и в доке, в игровом кино жизнь тоже может внести в сценарий свои коррективы. Сейчас вы уже можете сказать, произошло это или нет?

— Не так сильно, конечно, как в документальном кино, но тем не менее я до последнего переписывал сценарий. Иногда буквально перед съемками, и слава Богу, это был мой сценарий, и у меня была такая возможность. Я мог работать с этим текстом прямо в ночь перед съемками, потому что понимал, что в новой ситуации он так уже не работает. И приносишь актерам и съемочной группе уже абсолютно новый. Я понимаю, что это тоже зона риска, но если это не корректировать, а пытаться всё время ехать по рельсам, может вообще ничего не получиться.

«Никита Ефремов выдержал ямальские условия, и это уже победа»

— На роль главного героя вы выбрали звезду — Никиту Ефремова. Довольны ли вы сотрудничеством?

— Вообще, то, что Никита выдержал, то, что он справился с тяжелыми ямальскими условиями, это уже большая победа. Конечно, перед съемками я ему много рассказывал, даже пугал, предупреждая, как это всё сложно, но пока ты сам не попадешь в эти условия, до конца не поймешь. Вы сказали, что я выбрал звезду, и это действительно так. Это уже очень знаменитый актер, а условия, в которые он попал, мягко говоря, отличаются о тех, в которых обычно идет процесс кинопроизводства. Здесь, для того чтобы согреться, у него было единственно место — чум, где пока очень плохо натоплено, а до его актерского вагончика ехать 15 минут на вездеходе, и он себе это позволить не может, потому что уже через 25 минут ему входить в кадр. Поэтому целый день Никита сидит вместе со всеми в чуме. В это время снаружи — сильный ветер, и сильный не в привычном смысле, а пронизывающий до костей. И если я как режиссер могу на себя накинуть разные утепляющие приспособления, то у него костюм. И если в перерывах он еще может переодеваться, то в кадре, естественно, это невозможно. Или когда мы плывем на лодке и ветер 25 метров в секунду, вода перебрасывается через борт, а снимать всё равно надо. При том Никите еще говорить — он в это время играет, терпит, входит в ледяную воду, ныряет. А вода, правда, ледяная, это не бассейн… Еще надо понимать, что я дебютант, и многие вещи находил уже на площадке, мне тоже нужно было время сориентироваться. И Никита всё это преодолел. Конечно, ему было трудно. Он наверняка не привык к таким, ну прямо скажем, экстремальным съемкам, но то, что он выдержал и дошел с нами до финального съемочного дня, очень ценно. И несмотря на то что он не с Севера, он как-то этот Север принял, и сумел в конечном счете себя в нем найти. Это классно.

— Для своего первого игрового фильма вы выбрали Свердловскую киностудию. Она перезапустилась в 2021 году, и с тех пор уже выпустила несколько крупных очень интересных проектов, ваш фильм встанет с ними в один ряд. Почему остановили выбор именно на нашей киностудии?

— Тут несколько факторов совпало. Первый в том, что у нас очень хорошие человеческие взаимоотношения с руководством киностудии. Женя Григорьев (директор по развитию Свердловской киностудии) — документалист, и на этом поприще мы с ним знакомы. С Виктором Шадриным (генеральный директор Свердловской киностудии) у нас тоже очень хорошие отношения, и еще с очень многими ребятами — чтобы никого не забыть. Это важно, чтобы ты чувствовал себя не в чужой тарелке, а был со своими людьми. Во-вторых, вы знаете, что я жил в Екатеринбурге, я хорошо знаю атмосферу, энергию этого города, и это тоже повлияло. И третий момент — сама история о Полярном Урале. У меня были предложения от разных студий, в том числе московских, но никто не понимал, что такое Полярный Урал. Глухое криволесье, тундра. Ну, как будто бы явно это территория Свердловской киностудии — даже просто географически. Ближе киностудии нет. И я могу точно сказать, что мне очень повезло с командой. Важный момент, что она была сработана. Разные цеха уже взаимодействовали, они дружны. Они понимали, что я дебютант в игровом кино, но сами они уже большие профессионалы. А главное, что они действительно знают, как друг с другом общаться, знают, как друг другу помогать, поддерживать. И думаю, что благодаря этому суровые северные условия мы выдержали. Потому что я не представляю, что бы было с несработанной командой, если бы ее вывезти в тундру, и как бы там всё посыпалось.

— Но теперь всё самое трудное уже позади, впереди монтаж. Насколько понимаю, премьера намечена уже на следующий год?

— Да, премьера должна состояться в 2025-м. Насчет проката буду говорить осторожно, потому что не всё зависит от меня. Мне бы очень хотелось, чтобы это был кинотеатральный прокат. Мы будем к этому стремиться. У нас есть прокатная компания «Вольга», наш партнер, с которым мы вместе занимаемся этим фильмом, они имеют большой опыт кинопроката. И в данном случае, конечно, мы будем с ними советоваться и взаимодействовать. Думаю, самое логичное пока — кинотеатральный прокат плюс онлайн-платформа. То, на что все сегодня ориентируются.

— Будем очень ждать. Надеемся, что один из премьерных показов пройдет именно в Екатеринбурге.

— Я тоже на это надеюсь.

Отметим, что съемки фильма «Она тебя любит» прошли при поддержке Министерства культуры РФ, Правительства Ямало-Ненецкого автономного округа и кинопрокатной компании «ВОЛЬГА».

Ранее «Областная газета» писала о том, что в прокат выходит фильм «Пришелец» свердловского режиссера Ивана Соснина.

Опубликовано в №242 (10053) от 26 октября 2024 года.