О свободе и лицейском братстве
И опять тема в рисунках Пушкина. Читаем рисунки Пушкина: Куницын, Вольховский, Данзас, Корсаков
Невербальный Пушкин. Звучит дико, но ведь есть и такой. Огромный корпус рисунков поэта – это невербальные, то есть несловесные тексты. И они также нуждаются в прочтении, как стихи и проза.
Четверть века назад на стрелке Васильевского острова, в комнате-сейфе бывшей петербургской таможни, где тогда хранился весь рукописный Пушкин, для публикации в перестроечном «Огоньке» мне разрешили сделать серию цветных снимков.
Это был едва ли не первый опыт воспроизведения пушкинских черновиков в цвете. Впрочем, удачным назвать его не решусь: уровень полиграфических возможностей издательства «Правды» колебался между пещерным и допотопным.
Тогда, в конце восьмидесятых, еще не было факсимильного издания восемнадцати рабочих тетрадей поэта, не были воспроизведены ни Ушаковский альбом с пушкинскими рисунками, ни болдинские рукописи (до последних дело дойдет и вовсе в новом уже тысячелетье). И пушкинист Рэдмона Георгиевна Жуйкова еще только раскладывала свой пушкинский пасьянс – составляла каталог портретов, выполненных пером поэта.
Впрочем, и сегодня эти издания видели только наиболее дотошные специалисты. Под спудом, вне доступности даже для исследователей, остаются подлинники около десяти тысяч листов, исписанных и изрисованных пушкинской рукой. И покуда они не оцифрованы, пушкинисты вынуждены работать с замыленными, сомнительной резкости черно-белыми фотографиями рукописей, сделанными еще в середине прошлого столетья. Один их комплект хранится в Петербурге, в Пушкинском Доме, другой в Пушкинском музее в Москве. Ну а посетители Мойки, 12 довольствуются муляжами рукописей, на которых фотоспособом воспроизведено туманное нечто, отдаленно напоминающее лист пушкинского черновика.
Пушкин оставил нам графическую галерею своих современников. Узнавать их – дело медленное. Длится тот долгострой уже полтораста лет. И в ближайшие два-три века завершения этой постройки не ожидается.
1. «И ВСТРЕТИЛ НАС КУНИЦЫН…»
Царское Село. Лицей. Рисунок Пушкина на черновике VIII главы «Евгения Онегина». ПД 841. Л. 33 об
К 25-летию Лицея (1836) поэт писал:
Вы помните: когда возник лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын.
И мы пришли. И встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей…
В Лицее Куницын (1783–1840) преподавал логику, юридические науки, читал курс нравственности. Пушкинист Л.А.Черейский пишет: «Куницын рассказывал в своих лекциях о равенстве всех граждан перед законом, необходимости замены абсолютизма республиканским образом правления и ликвидации крепостного права. Пушкин, по свидетельству современников, “охотнее всех других классов занимался в классе Куницина” и о его лекциях “вспоминал всегда с восхищением”».
А вот в черновой редакции стихотворения «19 октября» (1825):
…Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию – и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
В 1819-м Куницын и будущий декабрист Николай Тургенев намеревались вместе с Пушкиным издавать общественно-политический журнал «Россиянин XIX века».
В 1821-м за книгу «Естественное право» Куницын был исключен со службы по Министерству народного просвещения и изгнан со всех кафедр. В «Послании цензору» (1822) Пушкин протестует:
…А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?
Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;
Не понимая нас, мараешь и дерешь;
Ты черным белое по прихоти зовешь;
Сатиру пасквилем, поэзию развратом,
Глас правды мятежом, Куницына Маратом…
Полагают, что надпись Пушкина на его «Истории Пугачева» («Александру Петровичу Куницыну от автора в знак глубокого уважения и благодарности. 11 января 1835») – единственное свидетельство общения поэта и его лицейского наставника в 1830-х.
Мы не знаем портрета Александра Петровича Куницына, человека в свое время не просто популярного, а легендарного. Почти наверняка в музейном или частном собрании хранятся холст, гравюра, рисунок или миниатюра с запечатленным обликом Куницына. Однако портрет этот (это можно гарантировать!) не подписан.
А потому, как его узнаешь?
Впрочем, одна зацепка у меня была: Куницын мелькнул на карикатуре лицеиста Олёсеньки Илличевского, изображающей царскосельских преподавателей. При всей условности шаржа образ наверняка должен был узнаваться. Значит, надо всего лишь пролистать все двадцать тысяч страниц пушкинских рукописей. Не явится ли заученный наизусть профиль?
Умозрительный этот расчет, как ни странно, оказался верен. Портрет Куницына обнаружился на черновике незаконченного пушкинского стихотворения: «Когда владыка ассирийский / Народы казнию казнил…» (ноябрь 1835).
А.П.Куницын (атрибуция А.Ч.) и трагический автопортрет Пушкина. 9 ноября 1835. ПД 213. Л. 1
А.П.Куницын. С лицейской карикатуры Алексея Илличевского. 1816
На пушкинском рисунке голова Александра Петровича наклонена. Вроде бы вполне предсказуемая поза преподавателя, заглядывающего в тетрадь школьника во время контрольной. Но не в ученическую тетрадку – через плечо школяра – смотрит тот, кто еще в 1802-м составил записку о необходимости отмены в России института рабства. И порукой тому радищевская слеза, побежавшая из профессорских глаз (она очень четко прорисована).
Почему именно радищевская? О чем плачет Куницын, нам расскажут строки, набросанные на этом листке. Здесь про Навуходоносора:
Ему во сретенье народы
Объяты ужасом текли
И, отрекаясь от свободы,
Позорну дань ему несли…
Рабы отрекаются от свободы… – актуальный для 1835 года мотив.
И ниже пушкинский автопортрет. Скорбный и старый. Каким поэт мог бы стать году в 1861-м.
2. НУМЕР ПЕРВЫЙ И НУМЕР ПОСЛЕДНИЙ
Еще из строк, не вошедших в окончательную редакцию «19 октября» (1825):
Спартанскою душой пленяя нас,
Воспитанный суровою Минервой,
Пускай опять Вольховский сядет первый,
Последним я, иль Брольо, иль Данзас…
Из двадцати девяти выпускников первого лицейского курса Пушкин по успехам в науках был девятнадцатым. Оказалось, что его тетради сохранили образ и первого из первых, обошедшего даже будущего канцлера Александра Горчакова, и «последнего из последних».
С Данзасом (1800–1870), своим секундантом на последнем поединке, Пушкин вновь встретился в Кишиневе, в 1821-м. Там и был сделан карандашный портрет поручика пионерного батальона Константина Карловича Данзаса.
Константин Данзас. Рисунок Пушкина. ПД 832. Л. 41 об. 1823. Атрибуция А.Ч.
Константин Карлович Данзас. Работа неизвестного художника. Около 1836
Большой, косолапый, рыжий, он словно бы поклялся оправдать лицейское свое прозвище – Медведь.
Декабрист Н. И. Лорер вспоминал: «Подобной храбрости и хладнокровия, каким обладал Данзас, мне не случалось встречать в людях, несмотря на мою долговременную военную службу… Бывало, с своей подвязанной рукой стоит он на возвышении, открытый граду пуль, которые, как шмели, жужжат и прыгают возле него, а он говорит остроты, сыплет каламбуры… Ему кто-то заметил, что напрасно стоит на самом опасном месте, а он отвечал: “Я сам это вижу, но лень сойти…”»
Его портрет появляется на карандашном черновике недописанных стихов (между 13 июня и 1 ноября 1823):
Бывало в сладком ослепленье
Я верил избранным душам,
Я мнил – их тайное рожденье
Угодно властным небесам…
К «избранным душам», будущим декабристам, на которые, как казалось по юности, указывало народное (так в черновике) мненье, Данзас не относился. Но в 1823-м Пушкин разочаровался в «избранных». И противопоставил им лицейского друга.
Через тринадцать лет умирающий поэт обратится к близким: «Просите за Данзаса. Он мне брат».
За участие в поединке военный суд приговорил подполковника Данзаса к повешенью, но казнь заменили двухмесячной отсидкой в Петропавловской крепости.
В те дни Софья Николаевна Карамзина писала брату Андрею: «Как трогателен секундант Пушкина, его друг и лицейский товарищ полковник (даме простительно не различать воинских званий – А. Ч.) Данзас, прозванный в армии “Храбрым Данзасом”, сам раненный, с рукой на перевязи, с мокрым от слез лицом, он говорил о Пушкине с чисто женской нежностью, нисколько не думая об ожидающем его наказании, и благословлял государя за данное ему милостивое позволение не покидать друга в последние минуты его жизни и его несчастную жену в первые дни ее несказанного горя».
…В той же тетради на обороте 18-го листа (черновик поэмы «Братья разбойники», 1821 или 1822 год) над строкой «Нас было двое: брат и я…» возникает портрет Владимира Вольховского (1798–1841).
Владимир Дмитриевич Вольховский. Работа неизвестного художника. 1816 или 1817
Владимир Вольховский. Рисунок Пушкина. ПД 832. Л. 18 об. 1821 или 1822. Атрибуция А.Ч.
В Лицее он был самым слабым, а потому подражал Суворову, много занимался гимнастикой и вечно таскал на плечах два тома тяжеленного словаря. Его прозвища: «Спартанец», «Sapientia» (мудрость), «Суворов» или «Суворочка».
Участник декабристских организаций, он избежал крепости и каторги, и на Кавказе стал покровителем сосланных в солдаты вольнодумцев. Тех, кто не пожелал «отречься от свободы».
Связь между явившимися в одной тетради первым и последним лицеистом первого выпуска, это обращенное к обоим самое высокое изо всех пушкинских слов – «брат». Ведь по Пушкину братство – норма человеческого общежития.
3. ПЕРВАЯ УТРАТА
В том же «19 октября» о первой братской смерти, о скончавшемся в Италии от чахотки Николае Александровиче Корсакове (1800–1820), поэте, скрипаче, гитаристе и композиторе. Он не раз превращал стихи Пушкина в романсы. После лицея Корсаков, как и Пушкин, был определен в Коллегию иностранных дел, а в 1819 году причислен к римской миссии и отъехал во Флоренцию.
Николай Александрович Корсаков. Художник И.Н.Эндер. 1820
Николай Корсаков. Рисунок Пушкина. ПД 832. 23 об. Атрибуция А.Ч.
…Он не пришел, кудрявый наш певец,
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Пушкин не угадал. Директор лицея Егор Антонович Энгельгардт рассказывал о кончине Корсакова: «…За час до смерти он сочинил следующую надпись для своего памятника, и когда ему сказали, что во Флоренции не сумеют вырезать русские буквы, он сам начертал ее крупными буквами и велел скопировать ее на камень».
Вот этот текст:
Прохожий, поспеши к стране родной своей!
Ах, грустно умереть далёко от друзей!
Биографы отмечают, что все личные бумаги Корсакова бесследно утеряны.
Портрет Корсакова нашелся на черновиках «Бахчисарайского фонтана» в той же 832-й («второй кишиневской» на жаргоне пушкинистов) тетради между портретами Данзаса и Вольховского.
Кого еще из лицеистов мы знаем по пушкинским рисункам? Пущина, Дельвига, Кюхельбекера, Горчакова.
Итак, 7 из 29. Вместе с автопортретами 8. Но что-то не верится, что он не нарисовал Матюшкина. И Комовского. И Малиновского. И Ломоносова. И Мясоедова. И Илличевского… И в начале 1820-х павшего за свободу Греции Сильверия Броглио… (Поклон от Сильвио из повестей Белкина.)
Конечно, из корпуса пушкинских рукописей до нас дошло далеко не всё. Но всё же давайте попробуем, давайте поищем.
А о Куницине прочтите неустаревшую книгу Бориса Мейлаха «Пушкин и его эпоха».
Андрей Чернов, 29 мая 2013
P.S.
Попытка компьютерной расчистки замаранного автопортрета Пушкина. 1821 или 1822. ПД 46. Л. 15.
Александр ПУШКИН
MON PORTRAIT
Хотите видеть мой портрет,
Написанный с натуры?..
Мой друг, примите сей куплет
Взамен миниатюры.
Сказать по правде, я не стар,
И, не кривя душою,
Не скрою, что еще школяр,
И что не глуп – не скрою.
Но мир не знал таких вралей,
Ни докторов Сорбонны,
Что неуемнее моей
Назойливой персоны.
Мой рост… В нем есть один изъян…
Но я не трушу, право,
Ведь я блондин, и я румян,
И голова кудрява.
Ценю я свет и светский шум,
Бегу от всякой скуки,
От праздных ссор, от мрачных дум,
Отчасти от науки.
Люблю балы, люблю балет…
А что всего сильнее…
Могу ли намекнуть?.. О, нет,
Мне не простят в Лицее.
Не тратя времени и сил,
Собою быть стараюсь:
Каким Господь меня слепил,
Таким и притворяюсь.
Проказник сущий, сущий бес
И обезьянья рожа,
К тому ж повеса из повес –
Вот Пушкин. Что, похоже?
1814
Перевел с французского Андрей Чернов
https://nestoriana.wordpress.com/2013/05/29/o-liceyskom-brat...