В чем виноват генерал Рычагов?
Генерал Павел Рычагов считается эталонной жертвой сталинских репрессий. Молодой герой–летчик был расстрелян якобы за одну фразу: "Вы заставляете нас летать на гробах!", сказанную на совещании в лицо Сталину. Неведомо каким боком заплывший на это совещание адмирал Исаков рассказал об этом, а Валентин Пикуль пустил версию в массы.
Будь Рычагов частным человеком, об этом еще можно было бы порассуждать. Но он был как–никак начальником Главного управления ВВС РККА и заместителем народного комиссара обороны Тимошенко СССР по авиации. Начальник всего, что летает. Почти советский Геринг. Не жирно ли снимать такую фигуру из–за одной фразы? Может, не только в ней дело?
Основным обвинением в адрес Рычагова был "подрыв боевой готовности". Ниже я попробую параллельно раскрыть две вещи: историю нашего героя и состояние этой самой боеготовности.
Испания
Звезда старшего лейтенанта Павла Рычагова взошла в 1936 г в Испании. Впрочем, и до этого он был отличным летчиком и командиром звена, и даже был награжден орденом Ленина — это в мирное время! Поэтому в Испанию он попал в первой партии — в октябре 1936, в разгар боев за Мадрид. До прибытия советской техники и летчиков авиация Республики представляла собой зоопарк устаревших самолетов, так что франкисты творили в воздухе что хотели. Настал день, когда командующий испанскими ВВС Сиснерос вынужден был скомандовать: "Поднять в воздух истребитель!" — он располагал только одним самолетом.
Но 4 ноября 1936 года в небе Мадрида состоялся первый воздушный бой эскадрильи Рычагова. Советские летчики на И–15 сбили 2 "юнкерса" и 3 истребителя без потерь со своей стороны. Дальше–больше. Правда один раз и он был сбит, лежал в госпитале. К концу года небо над Мадридом контролировали республиканцы, а у самого Рычагова (псевдоним "Гринберг") на счету было 6 сбитых: 3 "Хе–51", 2 "Фиат CR–32", 1 "Ju–52". Справедливости ради отметим, что немецкие бипланы по ТТХ уступали даже нашим "чайкам", а итальянские "Чирри" были с ними примерно на одном уровне. Положение изменилось с появлением Bf–109 и CR–42, но Павел этого уже не застал: в феврале 1937 его досрочно отозвали из командировки — передавать опыт. Присвоили внеочередное звание майор.
Кстати, у нас, говоря об Испанской войне, любят вспоминать именно этот период. Бои над Мадридом, "конвеер Смушкевича" над Гвадалахарой... Но война длилась еще два года, и таких успехов больше не было. Чем дальше, тем хуже.
Почему?
Ответа сразу два:
— Понижение внимания к Испании со стороны СССР. Убедившись, что коалиционное правительство не способно вести быструю наступательную войну, Сталин фактически списал его со счетов. Если в первых партиях добровольцев были именно элитные бойцы, то в последующем приезжали крепкие середнячки. Технику присылали тоже чем дальше тем в меньшем числе...
— улучшение немецких истребителей. Если вначале их "Хе–51" уступал нашим "чайкам", и советские летчики даже средней квалификации могли успешно воевать, то с появлением Bf–109 только лучшие летчики могли на равных противостоять ему. Подчеркну — лучшие из находящихся в Испании, то есть изначально отобранных плюс получивших боевой опыт. В Союзе таких летчиков были вообще единицы.
Китай
В 1937–38 году он находится в Китае, уже в ранге советника помогает гоминдановцам воевать с японцами. Результат — звание комбрига и орден Красного Знамени. По отзывам работавших с ним, Павел спланировал несколько интересных операций. Впрочем, как у нас это обычно бывает, на земле шла своя война, а в воздухе — своя. Японцы, не замечая подвигов Рычагова сотоварищи, продолжали теснить китайцев...
Каждый человек талантлив в чем–то своем. Бойцом Рычагов был отменным. Там где требовался зоркий глаз, быстрая реакция и личный пример (уровень от рядового летчика до комэска) — он был лучшим из лучших. Но... все мы знаем, что бывает если к примеру артиста или спортсмена назначают губернатором. В лучшем случае — правление по принципу "и так сойдет", а чаще всего — череда скандалов. Просто опыт тут нужен другой. Бюрократический, не побоюсь этого слова. У Рычагова его не было.
Хасан
Следующее назначение — командующий ВВС Приморской группы Дальневосточного фронта. В состав входили три авиабригады (штурмовая, истребительная и бомбардировочная) и несколько разведывательных эскадрилий. Служившие под его началом вспоминают, что с приездом нового командира многое изменилось: стали проводиться групповые массовые учебные бои, в которых одновременно участвовало сто и более самолетов. Обычно после первых же атак боевой порядок сторон нарушался, и в дальнейшем бой вели отдельные экипажи и звенья в очень сложной воздушной обстановке. Такая ситуация была максимально приближена к реальным боевым условиям того времени. Новый командующий был еще не бит и не боялся ошибаться. Кстати, организуя массовые бои, Рычагов был... принципиальным противником радио на истребителях!
Летом 1938 вспыхнул конфликт на озере Хасан. Авиация была приведена в готовность вовремя, но Ворошилов в Москве до 1 августа не разрешал ее использовать. Потом добро дал, но маштаб действий ограничил.
С другой стороны, есть запись разговора по прямому проводу Сталина с Блюхером... Сталин требовал поднять бомбардировщики... Блюхер отвечал, что в условиях нулевой видимости он опасается поражения мирного населения на сопредельной полосе и потери большого количества своих самолетов, которые наверняка побьются при посадке. Сталин упрекал Блюхера и Рычагова в нежелании воевать. Он неоднократно прерывал доклад маршала, а в адрес летчика сделал несколько оскорбительных замечаний, в частности, заявил, что тот умеет воевать лишь "против каких–то там фалангистов и марокканцев".
Раздражение Верховного можно понять: неделю войска не могли ничего сделать с японцами на советской территории! За это Блюхер позже лишился головы. А Рычагов, как ужаленный, бросил всю авиацию в бой. Штурмовики (И–15) гонялись за отдельными солдатами и орудиями. Но вместо благодарности он получил окрик от Ворошилова о напрасном расходовании топлива и моторесурса. Как будто самолеты не для войны строят. Ответить критиканам по существу он так и не сумел. Сослаться на приказ Лучшего Друга Советских Лётчиков постеснялся. Эта проблема преследовала его до конца, она его и погубила.
Надо еще сказать, что всерьез боеготовность авиации проверить не удалось. Японская авиация, кроме нескольких разведчиков, не летала. Аэродромам никто не угрожал. Зенитная артиллерия противника была в зачаточном состоянии: в ходе более тысячи самолето–вылетов зенитным огнем были сбиты один СБ и один И–15. Эдак что ж не воевать. В общем деятельность Рычагова оценили хорошо: второе Красное Знамя.
Халхин–Гол
На Халхин–Голе Рычагова не было. Но не упомянуть эту кампанию нельзя: именно там прозвучал звонок к разгрому 1941–го. Первые же столкновения показали, что подготовка наших войск недостаточна. Особенно в воздухе. С 22 мая за два дня боёв советский истребительный полк потерял 15 истребителей, в то время как японская сторона — всего одну машину. Полк был из числа обычных дальневосточных, возможно и на Хасане воевал. Но противостоять японцам с их реальным двухгодичным боевым опытом было нереально. В панике было даже принято решение вообще запретить полеты нашей авиации.
Срочно были приняты меры: 29 мая в Монголию вылетела группа лётчиков–асов во главе с заместителем начальника ВВС РККА Я. В. Смушкевичем. 17 из них были героями Советского Союза, многие имели боевой опыт войны в Испании и Китае. Они приступили к обучению пилотов. Ситуация в воздухе стабилизировалась, но и только. Ни о каком разгроме японцев речь не шла, и общий баланс потерь был 207 самолетов у СССР, 162 у Японии. Был отличный повод обратить внимание на боевую подготовку ВВС. Но за раздачей орденов об этом как–то забыли.
Финляндия
С началом Зимней Войны комдив Рычагов назначен командующим ВВС 9–й армии. Он имел вначале 39 самолетов, в т.ч. 15 истребителей (потом их пополнили, но недостаток аэродромов все равно не давал летать массово). 9–я армия вела наступление в средней Карелии. Попытки прорваться к Ботническому Заливу кончились окружением двух наших дивизий под Суомуссалми и еще нескольких — в менее известных местах. Из хорошего: финской авиации тут практически не было.
Поэтому основной задачей авиации стали попытки снабжения окруженных частей. Однако, СБ были совершенно не приспособлены для таких задач, а экипажи не имели необходимых навыков. Тем не менее, только для 54–й горно–стрелковой дивизии, сражавшейся в окружении почти полтора месяца до самого конца войны, сбросили 98 т продовольствия и 40 т боеприпасов.
Про огневую же поддержку окруженных войск можно было не заикаться: всеобщее пренебрежение связью (как пехоты, так и летчиков) делало авианаводку неосуществимой. В результате Рычагова критиковали с обеих сторон: войска за недостаточную помощь, а штабы за треклятый перерасход горючего и ресурса.
На совещании по итогам войны Рычагов, помимо ряда дельных мыслей, предложил запретить летчикам жениться в течение двух–трех лет. А вот про боевую подготовку уже имеющихся пилотов разговор опять скомкали. Не было серьезного противника — не было, типа, и проблем.
Наверху.
Рычагову было присвоено воинское звание генерал–лейтенант авиации. В августе 1940 он назначен начальником Главного управления ВВС, затем — членом Главного военного совета РККА, а в феврале 1941 — заместителем наркома обороны СССР по авиации. Ему было всего 29 лет!
Он был отличным воздушным бойцом. Великолепным командиром эскадрильи. Неплохо справлялся с группировкой до ста самолетов (как на Хасане и в Финляндии). Но тут на него обрушились проблемы ВСЕЙ АВИАЦИИ СССР. В том, что летает, он был вторым человеком после Сталина. А по сути первым, ибо технические вопросы ИС не подскажет. Сам же Павел даже Академии ВВС (обязательной для комдива и выше) не заканчивал. Неудивительно, что в ряде вопросов он допускал ошибки. С кем не бывает, скажете. На ошибках учатся. Хорошо если так. Но мальчишеское по сути самолюбие толкает на другой путь: подчиненные возражают — заткнуть, проблемы вылезли — замазать, замаскировать, скрыть.
Собственно, еще до Испании служившие с ним отмечали: Павел грубоват. За промах подчиненному не поздоровится. Но поскольку всё для пользы дела, да подчинялись ему такие же летчики, а не кисейные барышни, проблемы как бы не было. Они уважали командира как профессионала, а его замечания, пусть грубые, были очевидно на пользу делу. Став замнаркома, он не изменился.
Аварии
Правильное в принципе, но тяжело исполняемое желание полностью отказаться от лыжного шасси — обратилось в категорический приказ. Нельзя с лыжами, и всё. В результате зимой 1940–41 года, из–за отсутствия уборочной техники (вот сюрприз–то!), аэродромы всё равно не чистили. Часть полков при этом вообще не летала, остальные чуть–чуть летали, но с ужасной аварийностью. Хороша подготовка перед войной! Уж лучше с лыжами... Впрочем, весной аварийность выросла еще больше — это сели за штурвал полгода не летавшие...
Еще одной причиной аварий был быстрый рост авиации. При прочих равных, если из 100 курсантов разбиваются трое (цифры условные), то из 1000 будет уже 30. Да и прочих равных условий нет: расширенный набор снижает планку требований к курсантам, учебные самолеты эксплуатируются интенсивнее (и чаще ломаются), инструкторов тоже требуется больше — а далеко не все вновь принятные имеют опыт обучения.
Это можно было предвидеть. Это нужно было донести до руководства: "план развертывания авиашкол потребует втрое больше бензина, втрое больше учебных самолетов и приведет к вчетверо большей аварийности. См. выше почему." Вместо этого Рычагов мало того что не возражает критикам, озабоченным экономией топлива. Он и с авариями начинает бороться очень оригинально:
— строжайше наказывает начальников, допустивших их. В результате другие предпочитали не летать.
— сам скрывает (от кого?!!) факты аварийности.
Сейчас скажут, что Рычагов боялся Сталина и поэтому так себя вёл. Помилуйте, уж личной–то храбрости у него было в избытке. А здраво рассудить, что сообщить о проблеме заранее — гораздо конструктивнее, чем оправдываться постфактум, не давало треклятое мальчишеское самолюбие.
Конец
И проблема таки нашла героя. 23 января 1941 г при перелете авиаполка из Новосибирска через Семипалатинск в Ташкент 3 самолета разбились и 2 потерпели аварию, при этом погибли 12 и ранены 4 человека. Хуже того. "Руководство ВВС часто скрывает от правительства факты аварий и катастроф, а когда правительство обнаруживает эти факты, то руководство ВВС старается замазать эти факты, прибегая в ряде случаев к помощи наркома обороны..."
Это из протокола "того самого" совещания. Обсуждали не столько аварию, сколько попытку её скрыть. По хорошему, Рычагову надо бы сидеть и не отсвечивать. Виноват. Вместо этого — нелепая фраза: " — Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах!". Кстати, у аварийности были вполне известные причины, а вот побившиеся самолеты — это новейшие ДБ–3а, которые потом всю войну прослужат. Нечего сказать, гробы...
12 апреля 1941 Рычагов был снят с должности и направлен на учебу в Военную академию Генштаба. Судя по всему, крест на нем еще не поставили. Учиться ему и в самом деле не помешало бы. Но...
15 мая немецкий "Ju–52" с посланием от Риббентропа незамеченный пролетел от границы через Смоленск до Москвы и приземлился возле стадиона "Динамо". Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских ВВС... Вспомните, в 1987 году подобное учинил Руст. Времена были супер–вегетарианские. Перестройка, гласность, разрядка. Тем не менее вся верхушка ПВО слетела со своих постов.
А что дальше?
А теперь вернемся в 1941 год. Времена отнюдь не вегетарианские. В Европе уже война. Как по–вашему надо было поступить с нашими авиаторами? Погрозить пальцем и сказать чтоб больше так не делали? Так что снимали и судили, в общем, за дело. Хуже другое — что на их место некого было поставить. То есть было кого, но без гарантии что он будет лучше. Лучше и не стало. Фактически всю войну советской авиацией руководили... хм... неяркие люди.
— Жигарев — его вообще мало кто вспомнит. Отличился в Китае. Командовал авиацией на Дальнем Востоке. Возглавлял ВВС СССР с апреля 1941 по апрель 1942 года, в самое тяжелое время. Спасибо что не дал авиации развалиться окончательно. Время такое было — не до триумфов. В 1942 пошел на тыловую должность.
— Новиков — известен в основном "барахольным делом" 1946 года. С 1942 по 1945 как–то руководил ВВС. Но наземные войска эти ВВС замечали очень редко. Там шла какая–то своя война.
Резюмируем.
Боюсь, что наличие Павла Рычагова на посту главкома ВВС 22 июня 1941 не сделало бы ситуацию лучше. Ее не смог бы выправить никто. Проблемы с низкой боевой подготовкой, ненадежной воздушной и убогой наземной техникой, неумением и нежеланием использовать радио, тактической отсталостью — они не при Рычагове появились и не вместе с ним исчезли. Фактически ВВС как уступали немцам качественно в 1937 году, такими же остались и в 1939–м, и в 1941–м, и в 1943–м. К 1945 это компенсировалось хотя бы количеством.
Сталин проблему видел. Не будучи сам летчиком, он нутром чуял — там что–то не так. И бросал на решение проблемы самых лучших, самых энергичных. Самых любимых. (А от любви до ненависти, известно — один шаг). Но как расшевелить это болото — не знал ни Сталин, ни его выдвиженцы. Впрочем, в других отраслях применялись похожие методы, но там решения как–то находились, возможно после расстрела одного или двух неудачников. А тут — Локтионов, Смушкевич, Рычагов — и ни один не смог выправить ситуацию! Видимо решив, что выше головы не прыгнешь, Верховный в конце концов принял авиацию такой какая она есть — со скромными возможностями, со скромным Жигаревым во главе... Но представьте, как это было тяжело для человека, похоже всерьез поверившего в собственную пропаганду!
А касаемо генерала Рычагова... Он залетел на такую высоту, с которой очень больно падать. Он взялся за дело, которое не мог осилить. Не мог ни он, ни кто другой. Но Павел об этом не знал и делал то что мог. Земля ему пухом.
Написал Ⓩ Правда шурави mercaptan на 1941-1945.d3.ru / комментировать