Депутат Курмамбай Кумакбаев: «Я за будущее Орска спокоен. Но, чтобы новое создать, нужно что-то старое сломать»
В проекте Урал56.Ру принял участие Курмамбай Кумакбаев – депутат Орского городского Совета по 2 избирательному округу. В короткой беседе с нашим корреспондентом, которая велась строго на рекомендованной Минздравом дистанции, он рассказал о том, грозит ли депутату эмоциональное выгорание, порассуждал о будущем орских заводов и объяснил, почему России выгоден высокий курс американского доллара.
— Первый вопрос, который мы задаем всем нашим гостям: почему вы вообще решили стать депутатом? Почему решили это ярмо на себя взвалить – ведь известно, что работа депутата не оплачивается…
— Когда я пошел в депутаты, это было по совету моих друзей. Товарищи сказали: «А попробуй себя там, в корпусе [депутатском]». И у меня была такая эйфория, честно говоря, мне казалось, что я много чего могу…
— Когда выиграли в первый раз?
— Да-да, в первый. Выиграл я хорошо, народ меня принял. Когда я пошел по дворам, проводил встречи – ну, честно говоря, я не знал, что народ живет маленько… ммм… не так.
— То есть что много проблем?
— Ну, да. Были проблемы социального характера, когда я обращался в социальные службы и просил помочь. Ну, социальные службы у нас, слава богу, молодцы. Отрабатывают хорошо вопросы… И вот ту планку, которую я для себя назначил на тот срок пятилетний – освещение, проблемы коммунального характера, в поселке Джанаталап – водовод и ФАП… С водоводом не получилось пока, а вот ФАП с божьей помощью поставили, я свое слово сдержал. Хотя и сам уже в конце стал сомневаться, но с приходом нового губернатора получилось.
— То есть в целом у вас получилось?
— В целом получилось.
— И поэтому вы решили на второй срок идти?
— Да нет, я вообще-то не собирался на второй срок! Я устал, как-то выдохся. Не все же получалось, много было вакуума. Но тут [перед выборами на новый срок] на меня давление пошло от моих избирателей. Они говорят: «Нет-нет, что же это? Мы хотим вас видеть депутатом. Мы – хотим!» И меня месяца полтора как-то качало. А потом понял: а куда мои бабушки? Они же ко мне привыкли, и я к ним привык уже. Я тогда и решил: ну, пойдем еще раз в бой. А по-другому это и не назовешь. Потому что это не праздник. Это у вас здесь [в редакции] чистенько да уютно, а мы ходим по подвалам, по чердакам…
— Да мы [;ehyfkbcns] тоже, бывает, ходим по подвалам и чердакам.
— Вы-то да, это любите, кстати говоря! Вот, и если что-то обещаешь, [избиратели] помнят хорошо. И надо исполнять, и если не исполнил, объяснять, почему не исполнил… Так что второе решение давалось мне сложновато.
— Вы сказали, что работа депутата – это бой. Но это же бой не только в чиновничьих кабинетах, куда вам открывает двери депутатский статус, но и постоянные сраженья между самими депутатами на заседаниях горсовета…
— Нет-нет!
— Ну, бывает же всякое! Мы же помним: и водой плескались, и ругались, и чего только не было. Но вы всегда себя очень спокойно ведете.
— Я миролюбивый человек, да.
— Я ни разу за эти 5 лет не слышал, чтоб вы голос повысили, начали что-то требовать. Почему?
— Я очень активно работаю на комиссиях. У меня много вопросов, много предложений. Но мое кредо… Как сказать… Весь шум должен быть на комиссиях.
— То есть не выносить сор из избы? [Примечание: прежде, чем выносить вопрос на обсуждение всеми 25 депутатами в присутствии прессы, его рассматривают на закрытых заседаниях комиссий – бюджетной, коммунальной и т.д.]
— Нет, мы должны прийти на горсовет уже с готовым решением. Я так понимаю: на горсовете шоу ни к чему. Надо рабочие вопросы обсудить и уже голосовать: принимаешь ты или не принимаешь. А весь спор – он должен быть на комиссиях. И на комиссиях я очень активно выступаю, у меня много предложений, особенно в сфере коммунальной.
Депутат горсовета Курмамбай Кумакбаев и журналист Урал56.Ру Павел Лещенко
— У меня еще такой вопрос… Вы являетесь членом попечительского совета сразу двух учреждений – детского дома и «Росток», центр временного содержания детей. Почему, зачем это вам, расскажите.
— Я же еще являюсь меценатом. Зачем… Ну, когда ты сам состоялся как специалист, как человек, как гражданин, то начинаешь обращать внимание на тех, кому плохо. Меня пригласили в детский дом, с детьми поработать, а потом уж в «Росток»… Я не боюсь этих детей брошенных, у меня с ними хороший контакт. Понимаете, у этих детей, которых обманули близкие люди, а там много таких, у кого есть папа-мама, но они в детском доме… Такой ребенок никому не верит. Мы можем ему дарить шоколадки, можем стишки рассказывать, какие мы хорошие и красивые – он не поверит. Ему нужен честный взгляд. И обращение мужское, если это мальчик. [Нужно сказать]: «Мы с тобой одной крови, ты и я. Все будет нормально, потерпи. Этот период трудный пройдет, это временно». Я им говорю честно: «Ребята, не думайте об институтах, поступайте в колледжи. Хороший плотник, хороший сварщик получает хорошие деньги». Я с детьми часто бываю в театре. Я там сам становлюсь ребенком, сам в ладоши хлопаю… Они, дети, мне понятны.
— Когда к нам приходили ваши коллеги-депутаты – врач, учитель по профессии – и я их спрашивал, какие проблемы существуют в их профессиональной сфере: медицине, соответственно, образовании. А вы – строитель, и, наверное, можете сказать, чего же не хватает Орску… Все мы видим, что в Оренбурге стройка ведется, повсюду – башенные краны; Актюбинск строится активно; а в Орске с этим совсем худо. Почему?
— Ну, все же мы знаем, что произошел спад производства. Закрылся Никель, закрылся ЮУМЗ, еще ряд… Очень много… И находится город в ситуации…
— Ну, в тяжелой экономической ситуации.
— Да, я слово ищу, чтоб никого не обидеть. И вот в этой ситуации… Понимаете, у нас много жилья-«вторички». Нам сейчас не нужно жилье новое. Люди уезжают – квартиры продают. Вот когда этот поток остановится – а он уже стал потише – вот тогда потребуется новое жилье, пойдут заказы. Все-таки у города есть будущее.
— И вот этот вопрос обязательно надо затронуть. Какое именно будущее? Что ждет Орск лет через 20?
— Знаете, давайте так… Да, плохо – гигант рухнул, ЮУМЗ. Но, значит, он оказался нерентабельный, не конкурентный. Никель тоже, и еще ряд…
— Да тут и Строймаш, и много еще можно перечислять.
— Да. Но сейчас спрос появится на небольшие производства. Вот, я был в Китае несколько раз. Пошел по производствам. Заходишь – небольшие цеха, заводики такие маленькие. Спрашиваю: «А что здесь делают»? Мне отвечают: «Сиденья для «Мерседесов»». Для автопрома Германии! «А вот там что?» «А там тоже сиденья, но для «Боингов»». Мама ты моя! И помещения небольшие, рабочих – человек 50. И говорят мне: «Очень выгодно быстро перестраиваться. Нет заказов от «Мерседеса» – быстро меняем оборудование, производим что-то другое». Вот в этом отношении у них малый бизнес развит.
— И вы думаете, в Орске такое возможно?
— А у нас другого выхода нету. Все, ребята, мы должны просыпаться. Госзаказ, большие производства – это все отходит. Мы должны идти в ногу со временем, так же ставить небольшие производства, изучать спрос... Должны быть конкурентны. А для того, чтоб мы были конкурентны, нужно что? Нужно, чтоб доллар вырос.
— Доллар?!
— Да, надо, чтоб вырос. Он нам не нужен такой. А почему?
— Почему?
— Потому что наши изделия будут дешевле. Почему Китай свой юань занижает специально? Потому что, если юань пойдет вверх, их продукция станет дорогая. И нам будет выгодней производить свою продукцию, чем покупать у них. Я вас удивил, понимаю, но я в экономике… Мне приходится с ней работать, я много читал, и было желание запустить хорошее швейное производство, но не получилось…
— Но вы верите в будущее Орска?
— Вы знаете, даже очень. Я спокоен. Но, чтобы что-то создать, надо что-то старое сломать. Если будем на старом лепить – ну, к старым брюкам пришивать новую заплатку… Каждой вещи приходит износ. Но с городом – я вас уверяю, честно говорю – все будет нормально. Старое все отживет – новое придет. Это не я так хочу и не вы так хотите. Так будет.
— Ну, будем ждать, что новое все-таки придет в Орск.
— Еще как придет!