Трамвай-призрак, рука Берии и другие легенды Октябрьского моста

В среду, 21 октября, Октябрьский мост в Новосибирске отмечает 65-летие. Как всякое легендарное сооружение, этот мост оброс легендами. Одна — о таинственном «трамвае мертвецов», который будто бы одно время ходил глубокой ночью по мосту. Появлялся на левом берегу, медленно ехал на правый, а в это время зеленые утопленники и прочая нечисть выглядывали в окна и корчили страшные рожи.

Октябрьский (или Коммунальный) мост, движение по которому было открыто 21 октября 1955 года, является одним из самых ярких символов Новосибирска. К юбилею со дня его ввода в областном центре подготовили документальную выставку «Связь берегов».

Выставка создана на основе уникальных архивных документов и фотоальбомов, рассказывающих о различных аспектах возведения моста. Документальные материалы раскрывают отдельные детали строительства этого важного для города сооружения, дают представление о том, как шло его проектирование, как обустраивалась жизнь строителей, какие аргументы приводились руководством города в пользу осуществления столь масштабного проекта.

Октябрьским мост называют потому, что решение правительства о его сооружении было принято в октябре 17 октября 1951 года, а торжественное открытие произошло тоже в октябре — 65 лет тому назад. Советская власть любила рапортовать о достижениях к годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. А ещё мост Октябрьский потому, что он перекинут с левого берега на правый — аккурат в Октябрьский район.

В жизни новосибирцев этот мост сыграл выдающуюся роль. Представьте: население города стремилось к миллиону жителей, а переправа с одного берега на другой оставалась сущей бедой. Зимой, когда лед крепкий, бегали по льду, а что делать летом, весной, осенью?

При царском режиме, в 1910 году, Ново-Николаевск купил пароход и баржи для перевозок через Обь. А еще в то время перевозом занимались частные конторы. Позднее в летние месяцы действовал понтонный мост, но он мешал судоходству, его то и дело приходилось разводить для пропуска речного транспорта. Были еще пригородные электрички, но ведь поезд — это не автобус и даже не трамвай. В военные и послевоенные годы промышленность на левом берегу развивалась бурными темпами, заводы росли как грибы, вместе с ними росло и население, а нормального транспортного сообщения с Кировским районом не было. Потому и зовут этот первый автомобильный мост не только Октябрьским, но еще и Коммунальным: он выполнял важную общественную функцию, объединяя районы левого и правого берега в монолитный населенный пункт — крупнейший город Сибири. Опять же и строили его по принципу коммуны: например, горожане не гнушались помогать строителям и убирали мусор или оборудование весной со льда — сотни тонн.

Строительство моста было задумано в двадцатые годы. К 1938 году проект моста и всего комплекса мостового перехода был готов. Над ним трудились инженер-конструктор Г. Д. Попов и архитектор К. И. Яковлев. Однако война помешала приступить к строительству, и начало конкретных подготовительных работ отодвинулось на 14 лет — к 1952 году. Как обычно, долго выбивали деньги в московских кабинетах. Существует легенда, что лишь вмешательство всесильного Лаврентия Берии помогло новосибирцам получить финансирование. Однако уже на последнем этапе строительства Никита Хрущев потребовал экономить всюду, где возможно, и наш Коммунальный мост получил своеобразный изгиб на левобережной дамбе и не получил украшение на третьих и шестых опорах в виде торшеров высотой 27 метров со светящимися звездами. Пришлось пожертвовать колоннадами и пилонами-обелисками. Тем не менее мост получился красавцем и стал очень одним из символов Новосибирска. Его общая длина 1100 метров, ширина — 24 метра, шесть автомобильных полос. Есть пешеходный тротуар, а до относительно недавнего времени по мосту двигались трамваи.

Как почти всякий символ города, Октябрьский мост со временем оброс легендами. Нелепыми — о таинственном «трамвае мертвецов», который будто бы одно время ходил глубокой ночью по нашему мосту. Появлялся на левом берегу, медленно ехал на правый, а в это время зеленые утопленники и прочая нечисть выглядывали в окна и корчили страшные рожи.

А есть быль, известная далеко за рубежом. Наш мост в годы его возведения называли первым подобным сооружением в практике мостостроения. Его пролеты превышают 120 метров, а высота — 30 метров. Этими «воротами» через десять лет после сдачи моста в эксплуатацию — в июне 1965 года — воспользовался воздушный хулиган Валентин Привалов на реактивном истребителе МиГ-17. Он прибыл в Новосибирск на военные учения из Канска и совершил головокружительный трюк в воздухе с целью обратить внимание командования на себя. Объяснял тем, что подавал рапорт для участия в боевых действиях во Вьетнаме, но получил отказ. Помните песенку: «Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом: Сбил тебя наш летчик ЛиСиЦын! Это вы, вьетнамцы, врете зря. В шлемофоне четко слышал я: Коля, жми, а я накрою!» — и так далее.

День был жаркий, ясный. На мосту — автомобили, автобусы, трамваи, пешеходы. На пляже полно народу. Каникулы. И вдруг самолетный рев. Истребитель сделал над мостом два захода и на третьем развороте, по течению реки, на скорости около 700 км в час нырнул под центральную арку моста, выскочил с другой стороны и свечой взмыл, дабы не протаранить железнодорожный мост, по которому грохотал в тот миг товарняк. Истребитель — машина не маленькая, длиной более 11 метров, высотой почти четыре метра, размах крыльев — 9,6 метра. И скорость дикая. Говорят, что он пролетел в метре над водой — вода кипела. Можете посчитать сами, сколько секунд было у Привалова на то, чтобы поднять машину до столкновения с железнодорожным мостом, расстояние до которого менее километра — 950 метров. Не более пяти. Но пяти секунд хватило асу, чтобы изменить курс и назло всем перегрузкам уйти в небо.

Его, конечно, арестовали. Допрашивал сам министр обороны маршал Родион Малиновский. Обвинил в «чкаловщине». Маршал грозил трибуналом, увольнением. Но в итоге пощадил. Будто бы первый секретарь обкома Горячев звонил Брежневу с просьбой не наказывать пилота, внезапно сделавшего Новосибирску шумную рекламу. Мол, боевой летчик, ухарь, что с него взять? Валентин Привалов благополучно служил еще 12 лет, командовал эскадрильей в Горьковской области.

Для Октябрьского моста металлурги создали специальную упругую и высокопрочную сталь, способную выдержать перепады сибирской температуры. Тяжелые металлоконструкции, более 20 тонн, тракторами волочили по льду на левый берег, потому что сооружали мост сразу с обеих сторон — для скорости. В Новосибирске пришлось создать бетонный завод, лесозавод и другие необходимые предприятия. Ажурные стальные конструкции привозили из Челябинска и Новокузнецка. В них изготовители сверлили дырки для клепок, и при монтаже сошлись все 380 тысяч отверстий — такова была точность мастеров.

Со дна Оби из-под опор извлекли тысячи кубометров песка и камней, уложили в опоры и проезжую часть 55 тысяч кубометров бетона и железобетона.

Важнейшие работы выполняли украинские хлопцы. Из братской республики к нам прибыли четыре сотни квалифицированных инженеров, верхолазов, клепальщиков и других виртуозов, уже получивших опыт при восстановлении разрушенных войною мостов. В здании нынешнего театра «Старый дом» располагался их штаб — и контора, и клуб, и место жительства. Вокруг выросли бараки, приехали семьи некоторых из мостостроителей.

Опоры закладывались с помощью кессонов — ограждающих конструкций в виде бетонной камеры для создания под водой или в водонасыщенном грунте рабочего пространства, свободного от воды. Работы не прекращались ни на один день. Даже в сорокаградусный мороз бетонировалась двенадцатая опора на правом берегу. Зимой в кессоны для подогрева грунта подавали горячий воздух. Порой за смену рабочие выполняли план на 300-400 процентов. А строили мост на год дольше запланированного из-за работ на берегах: нужно было расчистить место, подготовить подъезды и так далее. Ведь жили люди в тех местах, а человеческий фактор — он всегда самый важный.

Нынешняя улица Восход в ту пору называлась Сузунской и была слишком узкой, чтобы обеспечить выход транспорта на мост. Ее значительно расширили, а сделать это было очень непросто. Возросла роль Большевистской, бывшей улицы Будагова. Именно по ней доставлялись многие материалы, порой она была полностью загромождена металлическими конструкциями. На левом берегу мощный импульс к развитию получил проспект Карла Маркса, сразу став главной магистралью левобережья.

21 октября 1955 года прозвучали праздничные речи, в 17.45 перерезали красные ленточки — одновременно на обеих сторонах — и возбужденные новосибирцы радостно направились навстречу друг другу: свершилась их полувековая мечта!

А понтонный мост в том же году разобрали совсем.

Увы, наш первый автомобильно-пешеходный мост притягивает, как магнитом, романтиков и чудаков. Одни доказывают любовь по-рыцарски, сверзаясь с парапета; другие пытаются свести счеты со своей неудавшейся жизнью. Бывают и такие чудики, кто сам себе или друзьям, спьяну или по великой глупости, предъявляют в качестве бесспорного аргумента собственной храбрости и всяческой крутизны лихой прыжок с тридцати метров. Эти кульбиты обиженных богом людей говорят о популярности этого места. Метро, набережная, электрички, прочий транспорт, наличие пешеходной дорожки, литые чугунные ограждения, красивые, но невысокие… Дошло до того, что спасатели почти с отчаянием заговорили о сооружении вдоль моста двухметрового ограждения из сетки-рабицы.

Илья Инзов