Анна Долгарева: СТУДЕНТОВ БАРНАУЛЬСКОГО ИНСТИТУТА КУЛЬТУРЫ НЕОБХОДИМО ЭКСПОРТИРОВАТЬ В МОСКВУ И ПИТЕР
В Барнауле мне довелось попасть на спектакль Люди длинной воли». Играет в нем группа студентов Института культуры мастерской Вахрамеевых. Режиссер – Сергей Вахрамеев, художественный руководитель – Анна Вахрамеева. После этого я поняла, что студентов Барнаульского института культуры необходимо экспортировать в Москву и Питер. Немного разбавить либеральный срез молодежи талантливыми патриотами.
Люди длинной воли» – название, на мой взгляд, не вполне подходящее протяжному, из глубины растущему, словно русская песня-плач, сказу про жизнь и смерть русского человека в эпоху СВО. Мы говорим люди длинной воли» и представляем себе нечто публицистическое, здесь же – чистый сюр, и грань безумия нарастает с каждой мизансценой.
Да, мизансцены – отдельные, мало связанные между собой. В первой, к моему удивлению, актеры без лишних слов читали мои стихи. Во второй бесновались либералы, цитируя, мне кажется, какую–то книгу, – к стыду, свою – я ее не опознала, но вздрогнула на словах: Но если в России народ не с красными и не с немцами, то, наверное, с ними всё хорошо».
Вообще же это чистый постмодерн на службе патриотизма, театр после драмы». Цитаты, из которых я узнала едва ли половину, свой сюжет в каждой мизансцене, выход за рамки привычного повествования. Легко можно представить это в ультрамодном молодежном московском театре, набитом публикой, но… это Барнаул. И это патриотическая драма. И… Нужны ли мы нам?
А тем временем перехватывает дыхание. Вот поют женские голоса жалобно и протяжно: Ходил Ванюша в рубашке белой», вот изгибается молча в танце страдания фигура в бинтах. Вот все более безумное закручивается попурри из классики:
–Заперто. Уехали… Про меня забыли… Ничего… я тут посижу… – Зачем ты целовал землю, по которой я ходила? – Это чайка. Константин Гаврилович убил. – Выбросьте меня, я так больше не могу!
Градус безумия усиливается; новая мизансцена – танец под песню Лиза, не улетай» и видеосюжет про отставку Лиз Трасс. Снова звучит мое стихотворение, затем – гениальный Лодейников» Заболоцкого.
Сцена, которая кажется мне финальной, но окажется не финальной: русский воин говорит со смертью. Этому приему много лет, но делает по-настоящему его диалог: – Я знаю народов, натирающих опиумом ноздри коней. – А я родился с ладошкой в крови.
И пробуждение мёртвых. И жизнь становится смыслом, когда её есть за что отдать». И победа над смертью. И это еще не финал.
Все это кажется чистой воды безумием, нарастающим от сцены к сцене, но чистой водой оказывается спектакль в финале, чистой и настоящей, живой родниковой водой, настоящим искусством о жизни и смерти русского человека в непростые времена. Этим постмодерн как приём на службе искусства отличается от тех случаев, когда он самоцель. Здесь он средство выражения. И прекрасное, надо сказать. Последняя сцена. – Что ты видишь? – Я вижу глаз птицы. – Стреляй. Тишина. Темнота.
Коленопреклоненные актёры. Портреты военнослужащих на проекторе. Видео с солдатом, отбрасывающим гранаты руками. Аплодисменты.
И вот что. Конечно, это стильное и современное молодежное искусство должно покорять столицы.
Пока совершенно непонятно, как это может быть реализовано. Если патриотическую поэзию государство худо-бедно поддерживает – поэты много есть не просят – то актерам сложнее.
Обращаюсь к Захару Прилепину и Эдуарду Боякову. Возьмите ребят на Традицию» в этом году. Такие спектакли должны идти в сердце России.