Рубен Киракосян: Последняя осень благотворителя Левона Айрапетяна
Левон Гургенович Айрапетян был осужден в апреле 2016 года по очень спорному делу, и должен был выйти на свободу в начале 2019 года, не дожив до выхода на волю 1 год и 2 месяца. Он скончался в далекой мордовской исправительной колонии. Причем прямо в день судебного заседания, приступающего к рассмотрению его ходатайства об освобождении по состоянию здоровья. Скончался буквально за 2 часа до начала судебного заседания, которого добивался и с нетерпением ожидал месяц, считая дни, напоминает адвокат Рубен Киракосян.
В 2018 году, если так можно выразиться, «посчастливилось» по просьбе коллеги, совместно с ним выехать в Мордовию, чтобы в рамках адвокатского расследования помочь выяснить в чем же были истинные причины смерти Левона Айрапетяна, так как было много разнотолков. Я не раздумывая дал свое согласие, несмотря на то, что не был знаком с господином Айрапетяном при его жизни, с членами его семьи или друзьями, что создавало для меня возможность быть максимально объективным, более того, в целях той же объективности, данную тяжелую миссию я взялся исполнить безвозмездно.
Сказать, что «путешествие» оказалось, как физически, так и морально трудным — значит ничего не сказать. Сказать также, что в Мордовии нам были «рады» — тоже ничего не сказать. Но вот итог. Передо мной лежит пухлый том из судебного материала «Об освобождении от дальнейшего наказания в связи с болезнью Айрапетяна Левона Гургеновича».
Сейчас, по прошествии времени, вновь листая эти сухие процессуальные документы, как и в тот первый раз в 2018 году, зримо ощущаю за ними шквал эмоций. Видно, как тяжелобольной и угасающий человек отчаянно борется за жизнь, добиваясь справедливости, борется с инертностью системы, хочет быть услышанным.
Напомню: Левон Гургенович Айрапетян 1949 года рождения был осужден в апреле 2016 года по очень спорному делу, и должен был выйти на свободу в начале 2019 года, не дожив до выхода на волю 1 год и 2 месяца. Он скончался в далекой мордовской исправительной колонии. Причем прямо в день судебного заседания, приступающего к рассмотрению его ходатайства об освобождении по состоянию здоровья. Скончался буквально за 2 часа до начала судебного заседания, которого добивался и с нетерпением ожидал месяц, считая дни…
При чтении страниц архивного дела фоном не оставляет ощущение, что чинились бюрократические препятствия, затрудняющие выход больного человека на волю. Так, по любому поводу выносились мелкие взыскания: смотрит телевизор — взыскание, неправильно прикреплен нагрудный знак — выговор, при команде подъем сидит на кровати — выговор, находится в помещении без куртки — штрафной изолятор. Поясню, каждое такое взыскание существенно сокращает шансы на выход раньше времени для лиц, ходатайствующих об условно-досрочном освобождении (УДО).
Однако Левон Гургенович не просил об УДО: его ходатайство было основано на тяжелом состоянии здоровья, и в этом случае дисциплинарные взыскания не имеют совершенно никакого значения и не должны учитываться, но так бывает только в кино, а в деле Айрапетяна они были в суде приобщены к материалам по ходатайству колонии, исследованы и сыграли свою определенную роль. При этом никого не интересовало, что осужденный страдает онкологическим заболеванием и допускает мелкие нарушения не по злому умыслу, а вследствие невыносимо самочувствия, когда человеку не до значков и формальностей. Он в суде так и заявил, что физически просто не в силах соблюдать правила. Его родные — брат и сестра вышли тогда с письменным ходатайством о том, что гарантируют и обязуются обеспечить уход за братом в случае, если суд освободит его, но суд оказался непреклонен.
Кажется, что в те дни необъяснимо «сошлись все звезды» против его освобождения. Так, врачи, его обследовавшие, в заключении привели перечень имеющихся у него заболеваний, занявший два печатных листа (!), причем многие из этих заболеваний являются безусловным основанием для освобождения из-под стражи.
Например, ишемическая болезнь сердца или ангиопатия сосудов вследствие сахарного диабета, которыми. Айрапетян страдал. У него на сердечных артериях было установлено чуть ли не 5 стентов, врачи это видели. Более того, даже описывали в медицинской документации, но в заключении делали почему-то совершенно противоположные увиденному выводы, у суда же это не вызывало вопросов, несмотря на то, что Айрапетян начал просить об освобождении сразу по его доставке в Мордовию из Москвы, то есть сразу же, как только представилась первая процессуальная возможность.
Еще один том материалов, очень трагический — посмертный. Согласно патологоанатомическому обследованию усматриваются следы неустановленной инъекции, как указано, «посмертной» без указания вещества. Возникает вопрос, что за «посмертная» инъекция, почему не занесена в соответствующий формуляр?
Фотографии…
Не знаю по какой причине, но московские защитники не сражались за Айрапетяна в мордовском суде, его защиту там осуществляли сугубо мордовские адвокаты. Исследуя тактику защиты, возникли следующие вопросы: почему не была обжалована компетентность врачей, составлявших спорное экспертное заключение, уровень их профпригодности, по какой причине не был заявлен отвод или недоверие их бригаде, почему не был привлечен независимый специалист, который дал бы пояснения в суде о качестве и компетентности медицинской экспертизы, не заявлено ходатайство о проведении дополнительного медицинского обследования Айрапетяна в ином учреждении и т.д. Много разных почему, которые теперь уже, увы…
Привлек внимание психологический портрет Левона Гургеновича, составленный психологом колонии на основании личных бесед:
«Эмоционально уравновешен, хорошо контролирует свое поведение, нехарактерны частые смены настроения, в стрессовых ситуациях склонен решать вопросы на интеллектуальном уровне, а не эмоциональном, способен брать на себя ответственность, склонен доводить начатое дело до конца, дружелюбен и доброжелателен».
Зачем это привел? Изложенное говорит о том, что Айрапетян по складу личности вовсе не был склонен преувеличивать проблемы со здоровьем и утверждал именно то, что реально чувствовал, не симулировал с целью выхода на волю.
Уважаемый читатель, в завершение статьи даю холодную без комментариев хронику последних дней и минут земного пути Айрапетяна Левона Гургеновича.
13.10.2017 головокружение, одышка, общая слабость, недомогание.
17.10.2017 жалобы на общую слабость, головокружение, давление 130/75, тон сердца приглушен, во времени и пространстве ориентирован, общее состояние удовлетворительное.
18.10.2017
08 ч 15 мин принесен в медчасть из отряда без признаков жизни на носилках. Принесли не санитары и не служащие или представители персонала, а отбывающие срок наказания в той же колонии, соотечественники Левона Гургеновича.
По одной из версий, будем считать – конспирологической, неподтвержденной никем, за день до смерти, Айрапетян будто бы имел разговор с высокопоставленным и известным священнослужителем, которому признался, что умирает и даже истинную причину назвал. Легенда или реальность? Не знаю.
10 ч 18 мин того же дня — начало судебного заседания, рассматривающего ходатайство об освобождении по состоянию здоровья уже умершего Айрапетяна Л.Г.
Адвокат встает и доводит до суда информацию, что его подзащитный два часа назад скончался в колонии. Согласно сухого текста протокола судебного заседания, эта новость не вызывает со стороны суда совершенно никакой реакции, или хотя бы стремления формально выразить некие символические слова, например, удивления.
Происшедшее дальше, напоминает кино-фантасмагорию.
Кадр 1. Суд встает и удаляется в совещательную комнату для вынесения решения по ходатайству умершего Айрапетяна Л.Г.
Кадр 2. Суд возвращается из совещательной комнаты в зал судебных заседаний.
Кадр 3 финальный, апофеоз.
Суд оглашает решение:
«оснований для освобождения Айрапетяна Л.Г. 1949 г.р. не усматривается».
Конец фильма…
Рубен Киракосян — адвокат коллегии адвокатов «ГРАД» города Москвы, философ
realtribune.ru