«Брать живьем»: как сотрудники ФСБ ловят террористов и шпионов
Столичному управлению Федеральной службы безопасности исполнилось 103 года. «Вечерняя Москва» пообщалась с ветеранами спецслужбы, которые рассказали, как ловят террористов и шпионов.
Разработка и раскрутка
Виталий Демидкин с 2007 года находится в запасе, но за его плечами огромный опыт: более 25 лет он работал в подразделении «Альфа» спецназначения ФСБ, принимая непосредственное участие в задержаниях и ликвидации боевиков. Каждая операция, по словам Виталия, отличается от предыдущей.
— Сколько есть задержаний террористов — столько и операций. Одна на другую не похожа, — констатировал он.
Операциям предшествует так называемая «разработка» подозреваемого, которая, как утверждает Демидкин, может длиться неделями, а может растянуться и на годы.
В поле зрения террористы попадают разными путями, сказал собеседник «ВМ». Например, силовикам помогают граждане, которые замечают что-то подозрительное в метро, магазинах и других общественных местах и сообщают об этом правоохранителям. Либо бывают случаи, когда жильцы домов просят проверить своих «подозрительных соседей», вызывают участкового, и тот уже передает информацию в ФСБ или другие органы, пояснил спецназовец.
— Отсюда может начаться раскрутка, — добавил он.
Демидкин подчеркнул, что такие методы были распространены лет 20 назад. Сейчас же процесс разработки подозреваемых усложнился, считает он.
По словам собеседника издания, за разработкой следует задержание. Боевиков обычно «берут», когда они выходят на совершение теракта. Полковник назвал это высшим пилотажем сотрудников ФСБ, поскольку операция идет с точностью до минут. В качестве примера Демидкин привел предотвращенный теракт на севере московского метро.
— Совсем недавно в бытовке на стройке возле моего дома задержали 2–3 террористов, готовивших взрыв в метро. Они хотели в 05:40 спуститься и осуществить теракт, но в 05:30 их взяли: группа подошла и четко сработала, — рассказал спецназовец.
«Установка — брать живьем»
Как рассказал Демидкин, подозреваемых в подготовке терактов изначально требуется задержать. Оружие применяется только в самых крайних случаях, например, когда на кону жизнь невинных людей.
— Всегда установка — брать живьем. Здесь может быть такая игра — перетянуть преступника на свою сторону, он может давать ценную информацию… Но если боевики окажут вооруженное сопротивление либо они вышли на стадию исполнения теракта — взяли заложников и начали их убивать — то применяется оружие для уничтожения противника, — подчеркнул полковник.
Он обратил внимание, что между преступником-новичком и «матерым волком» есть большая разница, и хорошо, если узнать о личности бандита получится заранее. Тем не менее сотрудники спецслужб должны третировать всех боевиков одинаково, считает Дмитрий.
— Никогда не знаешь, кто может доставить больше неприятностей — новичок или опытный. Всегда нужно быть настороже: один выстрел может зацепить, задеть и отправить на тот свет. И самое главное — террористы могут прятаться буквально среди нас: в домах, квартирах, магазинах и т. п. Если в таких местах должна пройти завершающая стадия операции (задержание или ликвидация), нужно быть очень осторожным, — уточнил он.
Шаг в неизвестность
Демидкин пришел в «Альфу» в 1980 году и провел на передовой 27 лет, дослужившись до полковника. Около года из этого периода он провел в штабе на обучении. На счету Виталия бесчисленное множество спецопераций, включая теракт на Дубровке, Беслан и задержания ряда особо опасных преступников, шпионов. По просьбе «ВМ» он рассказал о своей самой первой вылазке.
— Это было в 1983 году в Тбилиси, когда был захвачен самолет Ту-134А. Среди заложников были жертвы. Террористов мы в итоге обезвредили, а самолет освободили, но я отходил потом недели две. Меня потряхивало. Очень страшно, когда во время зачистки открываешь дверь в кабину пилота, ступаешь на порог, а он где-то рядышком сидит и направил на тебя автомат или пистолет. Вот этот шаг в неизвестность — его каждый раз преодолевать надо, преодолевать себя, — подчеркнул полковник.
Он признался, что у него на руках умирали его боевые товарищи. Со смертью Демидкину приходилось сталкиваться еще в юные годы, когда он выучился на фельдшера и работал на скорой. По мнению полковника, это могло стать одной из причиной, по которой его и взяли в спецслужбы.
— Да, мои товарищи у меня на руках уходили в небесную гвардию, — вздыхая, сказал он.
По его словам, после пережитого он стал спокойнее и начал лучше понимать, «что главное, а что мишура».
— Семья и родители — вот самое основное. Меня как-то спросили, за что пьют в «Альфе». И я ответил тостом: «Знаете, у солдата должно быть три матери — Родина-мать, та, которая родила тебя, и та, которая родила тебе детей». Вот за это мы и воюем, — резюмировал полковник.
В свою очередь, разведчик, ветеран афганской войны, член совета ветеранов московского управления ФСБ РФ Валерий Бодряшов уточнил, что под разработкой подозреваемых лиц понимается поиск и выявление их преступных связей. Бодряшов не занимался террористами, но специализировался на поимке шпионов. Однажды, рассказывает он, его источник сообщил ему о некоем человеке, занимавшемся «сбором секретных сведений». Появилась задача найти и задержать подозреваемого, но сначала требовалось доказать его причастность к правонарушениям, то есть «разработать» его.
— Мы полтора года изучали, разрабатывали его. Выявляли его связи, смотрели за его перемещениями, как он ездил из города в город по нашей стране, приобретал секретные предметы и информацию. В итоге его удалось уличить в связях с некоторыми дипломатами, включая военного атташе одного посольства. У них он скупал ценные для него сведения, — поделился собеседник «ВМ».
Он отметил, что шпионов в России ловили и ловят значительно реже, чем пресекают деятельность террористов. В лучшем случае в год раскрывается одно дело по шпионажу, а иногда сигналы по таким делами «поступают один раз за всю жизнь подразделения, которое этим занимается», добавил ветеран.
Читайте также: ФСБ предотвратила теракт в Калининградской области