К 80-летию освобождения Константиновского района: сороковые, роковые
https://donskieogni.ru/
Константиновск. ДОНСКИЕ ОГНИ. 80 лет назад Константиновский район был освобожден от фашистских захватчиков. И почти сразу после освобождения компетентными органами стали проводится расследования зверств нацистов. Живыми свидетелями тех суровых лет стали наши земляки, которые потеряли во время оккупации своих близких. А еще – братские захоронения и монументы над ними…
В один из холодных осенних дней 1942 года за северо-западной окраиной рабочего поселка Константиновского, на косогоре, немецкие солдаты готовились к расстрелу советских людей.
Приговоренных к казни привезли на двух крытых брезентом грузовиках. Полицаи, из местных, услужливо и суетливо сбивали людей в общую толпу. Стали проверять по спискам.
Александр Воробьев, бывший райкомовский работник, получив прикладом по спине, обернулся – узнал в полицае того, кто его выдал немцам. Глянул на него, одетого в пальто с чужого плеча, с повязкой полицая на рукаве, бросил презрительно в лицо: «Ничего, придет, гад, и твоя очередь…». Увидел, как в глазах полицая заметался страх.
Александр, насколько можно было осмотреться, взглядом окинул приговоренных к расстрелу. Местных среди них было немного. Константиновские, что сидели с ним в подвале комендатуры, держались вместе – Гриша Жиленко, Василий Давыдов, Алексей Исаев, Иван Васильковский…
Большинство приговоренных к расстрелу были не местные – из беженцев и евреи с детьми.
Местных первыми и поставили у окопа, вырытого еще летом зигзагом по косогору. Поставили лицом к окопу. За секунду до выстрелов обернулся Александр Воробьев и крикнул: «Сволочи, детей пожалейте!».
Автоматные очереди заглушили крики детей, в ужасе прижавшихся к своим матерям…
Вот что рассказала мне Лидия Александровна Сухина, дочь расстрелянного А.И.Воробьева: «Отец, Александр Иванович, работал до войны инструктором Константиновскогоо райкома партии. Когда началась война, его призвали на фронт. В боях под Смоленском был тяжело ранен. Потерял в значительной степени зрение, поэтому был комиссован из армии. В райцентре он возглавил местный ОСВОД, затем командовал истребительным батальоном, созданным из жителей. А во время отступления советских войск в июле 1942 года руководил переправой через Дон в рабочем поселке Константиновском. Немец сильно бомбил переправу, отцу приходилось часто укрываться и в воде. Простудился – крупозное воспаление легких. Эвакуироваться, как партийный работник, не смог из-за болезни. Лечил его местный врач Григорович, ставший затем бургомистром при немцах. Но выдал отца не он, а один из местных полицаев. Пришли к нам домой немцы вместе с этим предателем, отца арестовали, посадили в подвал здания, в котором сегодня располагается Дом быта. В этом подвале находились все арестованные немцами в станице.
Мы не знали, что отец сидит именно там. Моя мама, Мария Иосифовна, вместе со своей знакомой по фамилии Исаева, которая разыскивала арестованного немцами сына Алексея Исаева, пешком ходили в Шахты на их поиски. Думали, что туда их отправили. Не нашли. Вернулись, а бургомистр Григорович им и говорит: «Не ходите и не ищите, иначе и вы там все будете!». Мол, в полиции есть списки семей всех партийных работников Константиновского района.
После освобождения Константиновского района от немецко-фашистских захватчиков, в начале весны 1943 года, одна из знакомых женщин сказала моей маме, что осенью 1942 гола она с мужем искала заблудившегося теленка за станицей и слышали выстрелы – это немцы расстреливали людей.
«Ты знаешь, Маруся, – сказала она маме, – по-моему, я слышала голос твоего Саши, он что-то громко кричал, когда его расстреливали…».
Папа часто до войны выступал на митингах в станице Константиновской, и голос его был хорошо знаком местным жителям, вот она и узнала его по голосу…
Моя мама вместе с Исаевой ранней весной 1943 года, взяв лопаты, отправились к тому месту расстрела, которое указала женщина.
Стали копать и ни нашли: Исаева – своего сына Алексея, мама – мужа, моего отца… Мама сразу узнала его. Ему выстрелили в затылок, а он, видно, повернулся, чтобы встретить смерть лицом.
Мама рассказывала, что они сначала не могли понять, что было в земле под старой шубой расстрелянной женщины-еврейки. Оказалось, тела двух маленьких детей. Немцы стреляли только во взрослых, а совсем маленьких детей сбрасывали в окоп. Они оттраха заползли под шубу к своей убитой матери, прижались к ней, ища спасение от свалившегося на них происходящего ужаса, не умещавшегося в их детском сознании: «За что, зачем?». Так и задохнулись, засыпанные землей…».
– Я помню, что жили мы весной 1943 года на втором этаже дома по улице Красноармейской, – продолжала рассказывать Лидия Александровна, – и слышу такой страшный крик на улице. Выскочила и вижу, что это возвращаются моя мама с Исаевой. Та криком кричит, а мама, которая никогда не курила, с огромной самокруткой в руке. В лице вся серая, идет и молча курит. До самой смерти она курила, не бросила… Мама сказала мне, что на телах всех маленьких детей в этой могиле следов от пуль не было….».
Нелегко давались воспоминания моей собеседнице Л.А.Сухиной. Она не смогла сдержать слез. Чуть успокоившись, показала фотографию. На ней памятник, установленный в 1943 году на месте расстрела (фотография сделана в том же году). Прислонившись к деревянному памятнику, стоит ее мама, а рядом, в панамке, она, семилетняя Лида Воробьева. Чуть поодаль стоит мать расстрелянного А.А.Исаева. На памятнике надпись: «Здесь покоятся зверски расстрелянные фашистско-германскими извергами советские люди. Мужчин: 13. Женщин: 14. Детей: 18. Из них опознаны: 1.Васильковский И.Ф. 2.Воробьев А.И. 3.Жиленко Г.И.4.Давыдов В.Г. 5.Савкина А.И. 6.Исаев А.А.».
Семье Воробьевых предлагали перезахоронить отца в братской могиле в центре рабочего поселка Константиновска, где сейчас находится Мемориальный комплекс. Но Мария Иосифовна ответила так: «Где кровь пролил, там пусть и лежит…».
АКТ о замученных и расстрелянных 45 советских граждан от 6 апреля 1943 года
Мы, нижеподписавшиеся, заведующий отделом пропаганды и агитации РК ВКП/б/ Тихонов, заведующий Райзо Токаренко, председатель поселкового Совета Куличкин, врач райбольницы Линник, секретарь райкома ВЛКСМ Павлова, жены расстрелянных Исаева Н., Жиленко М., Воробьева М., Васильковская М. составили настоящий акт в том,что на окраине поселка Константиновского обнаружен ров, в котором находились трупы зверски расстрелянных граждан в количестве 45 чел., из них мужчин 13, женщин 14 и детей старше грудного возраста до 10-12 лет – 18 чел.
Из обнаруженных трупов по одежде и документам опознаны граждане поселка Константиновского:
- Васильковский Иван Федорович – заместитель начальника водного участка по политчасти.
- Давыдов Василий Гаврилович – депутат поселкового Совета, заведующий Сельхозснаба.
- Воробьев Александр Иванович – начальник райОСВОДа. 4. Жиленко Григорий Иванович – рабочий Нижне-Донского участка пути.
- Исаев Алексей Артемьевич – культурник рыбколхоза имени Сталина.
- Савкина Александра Ивановна – председатель колхоза «Красный Октябрь».
- Осипова Мария Ивановна – заведующая швейной мастерской разнопрома и другие.
Фашистские собаки, чтобы скрыть следы своих кровавых преступлений, заявили родственникам, что арестованных направляют в город Шахты. В действительности же арестованные были вывезены в поле и зверски убиты.
Акт подписали: Тихонов, Куличкин, Линник, Павлова, Воробьева, Исаева, Жиленко, Васильковская, Токаренко.
Нa месте расстрела сегодня стоит совсем другой памятник, чем тот, что изображен на старой фотографии. И братская могила уже давно в черте города – по улице Фрунзе.
Но обращали вы внимание на столь необычный вид самого памятника? Пролить свет на историю его установки мне в 2005 году помогла бывший матрос с 50-летним стажем Лидия Никитична Белаш: «В числе расстрелянных был И.Ф.Васильковский. Его сын Дмитрий Иванович Васильковский работал в конце 60-х годов начальником небольших РММ на Волго-Донском судоходном канале имени В.И.Ленина. «Если не увековечу память об отце, то останется могила без памятника», – сказал он. На заводе «Баррикады» в Волгограде изготавливали по спецзаказу – для установки на шлюзах Волго-Донского судоходного канала светильники высотой 8-10 метров. Для каждого шлюза – по отдельным эскизам. Как-то, оформляя заказ на заводе, увидел Д.И.Васильковский один из таких красивых светильников с присущей советской символикой. Видно, оказался лишним при заказе. Три года он беспокоился, чтобы перевезти будущий памятник в Константиновск. Пока мы с мужем не пришли за грузом. Работали мы на сухогрузной барже «Т-302», где экипаж – это мой муж Д.М.Белаш, как шкипер, и я – матрос. Васильковский и говорит моему мужу: «Михалыч, давай сделай доброе дело – довези до Константиновска этот светильник, надо отцу памятник поставить». Забрали мы светильник со склада, разместили на палубе, укрыли, чем смогли, так как боялись, что накажут, и привезли. Выгрузили на берег в НДРГСе. Дмитрий Иванович лично приезжал, чтобы установить памятник, а помогали ему работники НДРГСа – середину столба-светильника вырезали, укрепили верхушку на постаменте, а затем установили».
В.КРЮКОВ. Фото автора и из семейного архива Сухиных.
https://donskieogni.ru/