«Чего мне бояться? Я с Кемерово!» Наркоманы, драки, жим 90 кг: интервью вратаря Ломаева, которого хотел «Спартак»

«Крылья Советов» взрывают сезон РПЛ яркой скоростной игрой, продали форварда Ивана Сергеева «Зениту», опорника Данила Пруцева «Спартаку», на подходе еще россыпь талантов. Самарцы еще и редко допускают моменты у своих ворот, а не менее ярко, чем полевые игроки, проявляет себя вратарь Иван Ломаев. Меньше «Крыльев» пропускает только ЦСКА (18 голов против 16), лично Ломаева по сухим матчам превосходит один Акинфеев (7 и 9).

На всякий случай: Ивану только на днях исполнилось 23, первым номером «Крыльев» стал лишь в прошлом сезоне, а этот — его первый в РПЛ. По ходу него Ломаев привлек интерес «Спартака».

Александр Муйжнек встретился с вратарем и расспросил о брутальном кемеровском детстве, бенди в минус 30 и футболе в минус 20, прозвищах «баянист» и «ботаник», хейте фанатов «Локомотива» и развале «Чертаново».

Обожает качалку: выжимает свой вес, в 15 лет пошел в зал из-за худобы. При этом много спит (может встать за четыре часа до матча)

— Я говорил с тренером «Крыльев» Сергеем Булатовым, и он в восторге от твоего трудолюбия: «Запредельный фанатизм в работе. Проходит 2-3 часа после тренировки, и мы видим: Ванька еще не вышел из тренажерного зала, потом идет в баню, делает какие-то процедуры». Ты всегда таким был?

— Можно и так сказать. В детстве тренировку могли поставить на 9 утра — зимой ехал на нее в темноте, по морозу. Потом в лицей, рядом коробка, и на ней зависали с пацанами до вечера. Домой приходил поздно, весь мокрый и побитый.

— По фото не скажешь, но у тебя прям здоровые банки. Сколько жмешь?

— Занимаюсь больше с резинками, своим весом, чтобы избежать травм. А так спокойно мог выжать восемь раз по девяносто — это сейчас как раз мой вес. В теории позанимаюсь месяц и спокойно сделаю сотку раза четыре.

Мне проще играть, когда ощущаю мощь. Не помню, чтобы я хоть раз падал в борьбе за верховой мяч.

— А вообще чего-то боялся?

— А чего бояться? Я же с Кемерово! В игре ничего не боюсь — хоть лицом вперед прыгаю, хоть в ноги. Все тренеры по вратарям отмечали: моя сильная сторона — игра на сближении, один в один. Раскрыться, получить ногой не страшно, лишь бы защитить ворота.

А качалка сейчас — уже психология: лучше себя чувствую после зала. Тренеры против, говорят пожалеть себя, но каждый сам чувствует, когда перегрузился.

— У тебя перегрузы случались?

— Конечно. В ФНЛ за десять дней три матча, из которых два с перелетами, это просто ужас. Самый отвратительный выезд — в Хабаровск за «Чертаново». Прилетели в семь утра, матч в три. А спать в самолетах я вообще не могу. Поспал в гостинице, завтрак — и тут же на поле. Еще и март, холод. На пятой минуте пропустили со стандарта, я такой: «Да ладно. Хорошо мы приехали». Главное, что в итоге победили 3:1. Вообще я ни разу не проигрывал на Дальнем Востоке.

— Ты всегда был мощным?

— Раньше я реально был маленького роста, пока за год, между пятнадцатью и шестнадцатью, не вытянулся сантиметров на 10. Примерно тогда же за летние каникулы ходил c братом в качалку и специально набрал восемь килограммов — боролся с недобором веса, дрыщом был. Жара, есть неохота, а я в себя впихивал пять раз в день, пил протеиновые коктейли. Тренер по вратарям говорил: чем вратарь сильнее, тем увереннее себя чувствует.

А вскоре я усвоил главное — благодаря футболу можно выбиться в люди. Мне везет с тренерами, все говорили: «Тренируйся, не смотри на тех, кто отправился другим путем, все придет через труд».

— Мне говорили, ты обожаешь спать.

— Коплю силы. На полтора часа после утренней тренировки прилечь очень люблю. А в среднем часов восемь-десять — это много?

Вот в день игры сплю дофига. Когда матч днем, просыпаюсь часов в 10-11. Летом матчи ставили на восемь вечера, и я мог встать в 11, чуть перекусить, опять лечь и уже в четыре окончательно проснуться. Перед финалом Кубка я спал точно часов до трех — и после завтрака заваливался, и после обеда.

Игру ногами развили голландские тренеры и теннисбол, никак не даются пенальти. Кайфует от оскорблений фанатов «Локомотива» («Ломаев пес»)

— Вратарский компонент, который давался тебе тяжелее всего?

— Дальние удары. Проблема проявилась, когда я перешел в главную команду «Чертаново». Никак привыкнуть не мог — мешала психологическая неуверенность. Пропускал так много глупых голов во второй лиге. Когда сыграли 3:3 в Подольске, Дудь выкладывал гол в мои ворота с невероятной точки — там комментарий был прикольный.

— Всегда уверенно играл ногами?

— Вплотную этим занялся в Коноплева. Приехал, а там десять тренеров, из которых пять голландцев. Первая тренировка — по технике. Вообще ничего не получалось! Я волновался, но тренеры всегда поддерживали. Плюс после ужина мы с ребятами ходили играть в теннисбол. Полюбил его и в «Чертаново».

Высоко играю где-то с 13 лет. В Тольятти никто не запрещал, а тренеры ориентировали нас на игру в пас. Вратарей старшего поколения этому никто особенно не учил, а сейчас это важный аспект игры. Мне повезло, что я попадал в играющие команды. Так было и в Коноплева, и в «Чертаново».

— А это что?

— Шоумен, для болельщиков! Слава богу, единственный случай.

Мы вот ЦСКА проиграли, но болельщикам посмотреть наверняка по кайфу. Знаешь, что Бегич говорит? «Никогда в жизни в такой интенсивный футбол не играл».

— Ты говорил, что пофигу на хейт. А когда он от фанатов «Локомотива»?

— После финала Кубка, когда я поднес руку к ушам («я вас не слышу»), директ обвалился. Сначала читал эти злобные комментарии, удалял. Еще месяц мне написывали. Говорите что угодно, вообще все равно.

Знал, что на следующей игре с «Локо» меня будут оскорблять и посылать. Придумали «Ломаев пес». Вышел на второй тайм к их фанатке, только они зарядили — и захлопал в ответ. Блин, прикольно даже играть, когда тебя хейтят трибуны. Ловлю кайф. Так что пусть почаще кричат. Наверное, думали, что зацепят меня. Нет, наоборот заводит.

Рекомендуем включить видео со звуком

— Общались со Смоловым после того, как ты предложил ему пробить паненкой?

— Да что мне все это напоминают? Просто игра. Ну решил неординарно себя повести, сбить Федю с толку. Почти получилось. На Кубке Америки Аргентина играла в серии пенальти с Колумбией. Вратарь Мартинес говорил что-то колумбийцам, оскорблял — и взял три пенальти. Круто.

Пенальти-то вообще не мое. Ну, не получается с ними пока что. Фролов у нас умеет брать, подсказывал мне фишки. Но как натренировать пенальти? Разбираешь соперника, готовишься, а он бьет в другой угол. Изучал Соболева, до удара решил, куда прыгну, но он остановился перед ударом. Я решил брать на реакцию, и Соболев пробил в другой угол, под штангу. Как тут среагируешь? Физически нереально.

Детство: постоянно дрался (со старшими!), гонял на легендарный кузбасский хоккей с мячом, топил за ЦСКА

— Родители у тебя работают в пенсионном фонде?

— Мама. Просто сидела на телефоне и направляла людей. Ушла года полтора назад, сейчас занимается репетиторством по английскому и немецкому. Отец — индивидуальный предприниматель, продает комплектующие для машины. Только дедушка был в футбол погружен: с ним я смотрел матчи и играл в компании брата. Вместо футбольных ворот у нас были красные ворота гаража деда.

А с папой и дядей ходил в Кемерово на бенди. Ходили на «Кузбасс», когда он входил в топ-4 клубов мира и поставлял по 10 человек в сборную России. Помню матч с «Динамо»: на улице минус 25-30, стадион «Химик» забит — тысяч 25 человек точно. Сейчас иногда смотрю бенди по ТВ — в Кемерово играет друг.

— А ты?

— Немного: не на коньках, просто зимой по футбольному полю бегали с клюшками и мячом. А так был только футбол, начиная с Евро-2008. Тогда Россия обыграла Голландию, люди повыходили на улицы России счастливые. В Кемерово было два-три часа ночи, а машины гудели. Захотелось так же себя проявить, как наша сборная. Попросил родителей отвести меня на футбол.

— За кого болел дед?

— За «Локомотив». А я с детства был за ЦСКА, как и сестра. Команда тогда топовая была: помню Вагнера, Березуцких, Акинфеева. Игорь — любимый игрок детства. Футболок ЦСКА у меня не было, а была с Роналдиньо, милановская. Постоянно выходил в ней во двор, а еще с пацанами передавали по ИК-порту нарезки с финтами и голами Ронни.

— Ты в его амплуа играл?

— Только раз меня выпустили нападающим — на турнире в Екатеринбурге, когда я играл за Кемерово. Причем против девчонок! Минут 15 отыграл.

— Кем вдохновлялся, кроме Акинфеева?

— После ЧМ-2014 наступил бум Нойера. Он очень нравился. Буффон, Де Хеа. Сейчас еще импонируют Тер Штеген, Облак. И Навас очень! Интересно посмотреть его вживую, как тренируется. Супер-реактивный! Со своим ростом почти всегда добегает до мяча. Много читал про Кейлора и его тренера вратарей. Бред, что на его место «Реал» купил Куртуа. Навас четыре Лиги чемпионов выиграл! А «ПСЖ» после Евро купил Доннаруму, но он вынужден конкурировать с Кейлором.

— Кто нравится в России?

— Сафонов. Его главное качество — игра на линии. Мы были вместе в юношеской и молодежной сборной, и везде Мотя выделялся.

— Ты сказал про брата, он старший?

— Ага, на год. Сейчас он в Кемерово, работает судебным приставом. В детстве мы с ним дрались. Родители возмущались, но это закалило наш характер.

Вообще драки у меня были постоянно — и вот это, конечно, отвратительно. Причем обычно с ребятами старше лет на пять. Я был слабее, но хотел доказать, что тоже что-то могу. В итоге получал, конечно. Однажды меня спасла мама одного пацана — подъехала к нашей куче и закричала: «Вы что делаете?»

— Когда в последний раз дрался?

— Блин, сам об этом думал. Наверное, когда только приехал в «Чертаново». И в комнатах дрались, и в манеже. Вызывали к директору. Мы жили в закрытом пространстве, все конкурируют — да еще и подростки, самые грубые люди, несформированные.

Еще случай из Кемерово, с коробки. Перед самым Новым годом пошли сыграть — как обычно, с мужиками. Мяч взмывает вверх, хочу сыграть головой — а мне прилетает вертушка. Я бегу на этого мужика, хлюпаю, хочу ударить. Но не мог бы даже в теории: он старше лет на десять.

Обожает горные лыжи (на полной скорости!), CS и книги. Запомнил «Архипелаг ГУЛАГ»: «Людей гнобили, семьи разрушали»

— Играть начал в родном Гурьевске?

— Там пробовался в карате. Месяц отходил, не понравилось. Я был щуплый и получал от сверстников.

Вот на аккордеоне получалось отлично. Даже какая-то грамота есть: третье место на международном турнире. Меня подкалывали, называли баянистом. Сейчас не исполняю: как только перестал играть, моментально все забыл.

— Ты говорил, что в Кемерово были хорошие условия для тренировок. Это где там такие?

— В целом там условия не развитые, как и много где в России. Я говорил про тренера Олега Кривошеева — работал у него где-то два года. Вроде недолго, но тогда казалось вечностью. Сам Кривошеев — фанатик. Зимой в минус 20 выгонял нас на поле, весной — на лужи (а переодеться-то негде, так что я мокрый ехал домой). В минус 30 уже переносил в зал, но до него добиралось человек по пять. И для нас пятерых Кривошеев выдумывал упражнения. Плюс индивидуально занимался со мной.

Это уникально. Одна из главных проблем российского футбола: нет хороших детских тренеров. Хороший вопрос, почему. Может, где-то и есть, но получают какие-то копейки. Смысл впахивать?

Но Кривошеев другой. Когда на турниры нам не предоставляли автобусы, он снаряжал родителей ребят из команды. Те на нескольких машинах нас довозили, жили с нами и потом обратно. На одном из таких турниров нас с Грулевым и еще одним парнем заметила академия Коноплева — когда играли против них. Заняли третье место, Слава забил миллион мячей и стал лучшим бомбардиром. Мы с ним попали в один набор в Кемерово, вместе же нас позвали в Коноплева. Бабушка спрашивала меня: «Точно хочешь ехать? Далеко от дома, родителей». Отец отвез нас, потом вернул в Кемерово — и там получили ответ, что нас с Грулевым берут.

— Подумал в Тольятти, что бабушка была права?

— Первые два месяца вообще нормально. Потом накрыло. Еще и конфликты в коллективе начались. Хотелось к маме, папе. Но прошло. Ты мужчиной должен быть, заниматься своим делом.

— С Грулевым конфликты были?

— Однажды, когда смотрели Лигу чемпионов, поспорили об игре. Славка один из моих лучших друзей. Серьезный парень, женат.

Иван Ломаев (второй слева) и Вячеслав Грулев (по центру)

— Как вообще проводишь отпуск?

— Дважды в год езжу к родителям. Еще полюбил курорт Шерегеш, это в пяти часах от Кемерово. Два года назад я встал на горные лыжи — и спросил себя, почему не сделал этого раньше. Это же безумный адреналин, катиться на полной скорости — а я полюбил именно летать на полной скорости.

Кроме Шерегеша нравится Сочи. Правда, сейчас по контракту экстремальный спорт запрещен.

Горнолыжный курорт Шерегеш

— Как тогда расслабляться?

— Лет с 12 играю в Counter-Strike — в академии Коноплева был компьютерный зал. В Москве забросил, сейчас раза два в неделю. По сравнению с Никитой Черновым и Сашей Солдатенковым я слабый. Расслабляет неплохо, выплеск эмоций.

Кроме CS могу книжки почитать. Лет до 17-18 читал нехотя, только школьную программу. Подсел года два назад, когда на сборах поселился с Димой Цыпченко (он был в моей компании еще в «Чертаново»). К тому же в ФНЛ стало много перелетов. Люблю Гийома Мюссо, современный французский автор. Прикольные антиутопии «Скотный двор» и «1984» Оруэлла и «Повелитель мух» Голдинга.

— А Замятина?

— Из русских читал «Архипелаг ГУЛАГ». Честно, до конца не смог. И так уже понятен смысл: людей гнобили, ни за что сажали. Семьи разрушали, жизни. Прочитал один том из трех томов, дальше не стал.

Сейчас я на «Алхимике» Коэльо. Это не только отвлекает, но и развивает речь. И так кучу времени проводишь во всяких инстаграмах, ни на что его тратишь.

«Чертаново»: вместо вечеров в соцсетях, — зарубы за йогурты и шоколадки, Осинькин — педант и трудоголик, наследие Ларина погубили

— Какой тебе впервые показалась Москва после Кемерово и Тольятти?

— Помню торговый центр «Глобал Сити» рядом с базой в Чертаново. Пошли туда с отцом в первый же день. Аттракционы и игры там поразили, никогда такого раньше в ТЦ не видел.

Что все далеко, тоже удивило. Академия выделяла деньги на покупку бутс, но ехать надо было полчаса на метро. Особенно вечером ужас: толпы, все спешат. Нам-то спешить обычно было некуда: утром школа, днем тренировка, вечером уроки, ну и играть шли с пацанами. Блин, такие зарубы у нас были! 1999 год против 98-го, 99-й против двухтысячного — до гола или двух. Если проигрываешь, ждешь минут 20, так что выкладывались полностью. Ну и играли на сонник — паек, который давали вечером: йогурт, шоколад, булочку.

Поколение, которое вечерами забивало чертановский манеж, ушло. Все больше развиты соцсети. А нам-то что было делать, особенно летом? Сходим в кино, реже в «Макдональдс», гуляли — а потом в футбол, теннисбол, панну.

— В «Чертаново» забирали телефоны?

— После десяти вечера. Обратно получали наутро перед школой. И телевизор нельзя было смотреть. Сейчас такого нет, лояльнее стали. Ребята хитрили, сдавали запасные телефоны, а мне в моем телефоне делать было нечего. Да и режим должен быть.

— Самый сильный твоего года, с кем ты играл в «Чертаново»?

— Очень выделялся Андрей Рындин: акселерат, больше всех раза в два. Давно закончил. А прямо топ — защитник Андрей Захаров. Восстановился после четырех крестов и играет в «Чертаново». Помню первые его сборы за два года — все мог сделать! Пас обеими ногами, чтение игры, удар, игра головой, понимание игры.

— Расскажи про Николая Ларина, уже отодвинутого от «Чертаново».

— Топовый мужик. Заботился обо всех, помогал деньгами даже тем, кто закончил с футболом.

Сейчас ему хотя бы сняли ограничения по перемещениям по стране. Кому-то он перешел дорогу, и никто Юрьевичу не поможет. А за год без Ларина в школе развалилось все. Сократили людей, бюджет урезали, соединили со «Сменой». Сделали ужасную новую эмблему задорого. Заходишь туда будто в поликлинику, никакой атмосферы: все белое, синее, фотки убрали. И то не каждый зайдет: слышал, сейчас могут сказать, что ты не имеешь отношения к клубу, и не пустить.

Николай Ларин

— Какой тренер Осинькин?

— Педант в хорошем смысле слова. Уделяет внимание всем мелочам. И тактика у него сумасшедшая. Понимаю, что Осинькин анализирует раз в пять больше информации, чем дает нам.

Убедился, какая тяжелая работа главным тренером, когда прошел ФНЛ с «Крыльями»: кроме команды надо говорить с руководством, штабом, персоналом, все изучать, справляться с давлением. Как тяжело. Вообще не хотел бы быть тренером. Из 24 часов в сутках Осинькин работает, наверное, 12.

И еще про Кемерово: боялся наркоманов в своем подъезде, пожар в «Зимней вишне» — страх (случился рядом с домом Ломаева), учился на отлично

— Кемеровские товарищи, которые выбрали не футбол, работают на заводах?

— Учатся в институтах, причем не в Кемерово. Кто в Новосибирск уезжал, кто в Питер. Правильный выбор сделали. Сложно реализоваться в Кемерово.

— Как сложилась жизнь других ребят из Кемерово?

— Кто-то спился. Частая ситуация, думаю.

Наркомания — тоже проблема. Это худшее, по-моему, что может быть у человека. Люди живут в иллюзии. Как убежать от реальности? Только убиться и забыться. А другие делают на них сумасшедшие деньги.

— С чем-то таким в жизни сталкивался?

— Помню наркоманов в своем подъезде. Поднимаюсь на четвертый этаж, а на втором лежит в хлам убитый чувак. Боюсь даже подойти к нему. Позвонил маме, чтобы спустились и меня подняли. Лет 11 мне было.

Видел такое и понимал: наркотиков в моей жизни не будет никогда. У этих людей вообще нет жизни. Наркоманы лет в 20-30 умирают. Ты точно для этого рождался?

— Трагедия на кузбасской шахте «Листвяжная» в ноябре всколыхнула?

— Никто из родственников там не работает. Но понимаю, как это ужасно. Люди, которые руководят этим делом, некомпетентны. Сколько там правонарушений обнаружили, пятьсот, шестьсот? Кошмар. И шахтеры не раз говорили об этом начальникам, но все равно шли на работу и получали копейки. А что было делать? К сожалению, не думаю, что случившееся что-то изменит.

По-настоящему меня всколыхнул пожар в «Зимней вишне». Она в пятистах метрах от моего дома. Вот тут реально было страшно.

— Ты бы мог работать в шахте?

— Не могу делать то, что не нравится. О том, что, если не футбол, я думал. Сто процентов бы получал высшее образование. В кемеровском лицее я был отличником, в академии Коноплева — тоже (может, пара четверок), потом еще полтора года в «Чертаново». После ОГЭ окунулся в футбол и подзабил. Знал, что спокойно все сдам, и ни одной тройки не получил.

Меня называли ботаником. Учителя были требовательные, заставляли домашку делать. А тренеры иногда не допускали до тренировок, если получил двойку.

Есть стереотип о том, что все спортсмены глупые. Это не так. Полузащитник Андрей Пашков был гением в математике. Юра Горшков с красным дипломом закончил. Никита Чай учился с ребятами на год старше, закончил институт, в совершенстве знает английский — читает без перевода. Правда, закончил с футболом, пошел по своему пути.

— Как у тебя с английским?

— В Кемерово на локдауне плотно занялся: раз в пять в неделю. Вышел на неплохой разговорный уровень. Вернулся в Москву, но, как ни обещал родным, забросил. Хочу на сборах к этому вернуться.

И с тем же Бейлом пригодится в общении, да и вообще с английским тебя любой клуб может взять. В Европе акцент на знание языка. Я бы хотел там себя попробовать, АПЛ — мечта. Так бы даже в Чемпионшип поехал.

— Ты ездил на молодежный Евро. Заметил разницу между нами и Данией с Францией?

— Колоссальная. Казалось бы, Дания — а мы 0:3 проиграли, это просто топ. Все вплоть до вратаря играют в пас, высоко, каждый обучен. Только по пенальти будущим чемпионам немцам они проиграли.

Скорее всего, образуется эта разница как раз в юношеском возрасте. В России все заточено на результат. А в Голландии до определенного возраста очков и плей-офф вообще нет.

Про «Спартак» не в курсе, зато мог перейти в «Локомотив»! А вообще настроен еще пошуметь в Самаре

— Как узнал про интерес «Спартака»?

— Да из соцсетей. Новость мне кто-то скинул.

— Агент что-то говорил про «Спартак»?

— Да нет. Если будет реальный интерес, если захотят договориться, я буду знать. Слухи и слухи. Ничего не знаю об этом.

— Зарема писала про тебя как про таланта, который прошел мимо спартаковской селекции в 18-19 лет.

— Не знал.

— Кто-то из топов тебя мог подписать?

— «Локомотив». Про его интерес я узнал в тот же день, когда приехал в Чертаново. Отец сказал: «Переметнуться будет некрасиво».

— А когда ты уже заиграл в «Чертаново»? Или в «Крыльях»?

— Лично со мной никто не говорил. Говорю, слухи.

— Сейчас хорошее время уйти из «Крыльев»?

— Вообще нет. У нас отличная команда, прекрасный тренерский штаб. Если бы не эти три матча в конце [1:1 с «Уралом», 0:0 с «Нижним Новгородом», 0:1 с ЦСКА], которые мы могли выиграть, совсем высоко бы шли. Нас обожает город — за то, что выкладываемся, не боимся играть в футбол, бьемся за победу. Отношения в коллективе — супер. Хотим еще пошуметь нашей бандой.