Всхрустнем булкой,

Голод 1906 года страшнее всех ударил по Казанской, Самарской и Саратовской губерниям. Самара — как всегда эпицентр. Неурожай там случился в 2 раза сильнее знаменитого 1891 года. Вот такая табличка Губернского Земства по состоянию на 20 июня 1906 года отвечает на большинство вопросов:

Запасы у крестьян земство оценивает в среднем по 0,9 пудов на человека.
Что будем дохнуть, дошло до всех на удивление сразу. Статистику отправили в первую Думу. "Трудовики" подняли вой. Кадеты и октябристы поддержали. Первая Дума была близка принять наш первый в истории закон о голоде, но, забегая вперед, ничего не успела, так как "герой России" Столыпин ее разогнал.
В Самаре же творились такие дела.
В Губернском Земстве заседали люди повидавшие и поработавшие на голодах 1891–92, 1898 годов. Рассчитали они следующие цифры.
Всего в губернии пока живых крестьян обоего пола 2.745.459 душ. Сколько их мрет в сутки — пока неизвестно, но с мест доносят, что у многих уже с июня нет еды.
Так как у крестьян семян не осталось, то на обсеменение озимых требуется 4.448.185 пудов. На яровые — 14.916.569 пудов. На пропитание — 28.028.093 пуда (расчет показали в 10 пудов на душу чтоб не пугать правительство; в реале собирались (и сделали) добить до 15–18 за счет общественности). На закупку фуража — 3.500.000 рублей. На санитарную помощь (цинга и тиф уже открылись) — 350.000 рублей. На общественные работы (чтоб у крестьян было бабло покупать у кулаков) — 2.000.000 рублей.
Расчет подали в Губернское присутствие. Губернатор Якунин пригласил представителей земства в присутствие и заявил буквально следующее:

Земство, ясное дело, взбеленилось. Губернатору показали большой ФАК и началась канцелярская война.
Якунин написал в МВД, что земство отказывается от "руки помощи" и не хочет помогать правительству бороться с голодом. Земство в долгу не оставалось, забрасывая губернатора помоями.
И тут на сцене появился главный персонаж. Заместитель и друг Столыпина Владимир Иосифович Гурко.
Гурко внимательно прочитал письма двух сторон и предложил следующее: Губернское присутствие получает траншами 16.643.473 рубля на закупку продовольствия, земство определяет нужду и потребность для каждой местности, дает цифры губернатору и тот выделяет земству деньги на закупку продовольствия.

План супер, спору нет. И даже то, что на закупку всего по плану требовалось 162 миллиона — пофиг, самарское земство и таких денег никогда от правительства в глаза не видело. (В это время еще в Думе проходил чтения закон, по которому дали бы еще сто миллионов, но мы знаем, что будет с Думой уже через неделю).
Деньгам все обрадовались, протрубили в газетах. Деньги стали поступать в начале сентября. И тут, в который раз, — ТА–ДА–ДА–ДАММ!!
Из МВД поступил составленный Гурко и утвержденный Столыпиным план, согласно которому хлеб надлежало закупать только в двух местах:
в южных губерниях у строго оговоренных купцов и везти пароходами строго оговоренных перевозчиков;
в Сибири у строго оговоренных купцов и везти железной дорогой.
Возражения, что навигация на Волге скоро закончится, ж/д не приспособлена для специального продовольственного передвижения из Сибири и покупать хлеб проще и сподручней на правом берегу Волги, действия не возымели. Поставщиками назначили господ: Клейнберга, Молло, Цивиан–Блох и Цивиан–Клейнберг. Кто это такие, не знал даже губернатор, но план надо выполнять. Деньги им перечислили и земство стало ждать хлеба.
Первый хлеб приполз с юга чуть не с последней навигацией в октябре. Так как Губернское присутствие не озаботилось, а земство тупо забыло, пункты выдачи назначены не были и в Самару прибыла огромная масса крестьян. Приехали, не зная точной даты прибытия хлеба, за 3–5 дней. За время ожидания продали с себя последнюю одежду — никто их тут бесплатно не кормил.
Вся прибывшая партия зерна комиссией земства признана "для посевных целей негодной". Крестьяне с горя тут же стали продавать свои доли мелким спекулянтам "за харч" и пропивать. Криминогенная обстановка обострилась донельзя, губернатор взвыл, назначили распределительные пункты у ж/д станций и стали ждать следующих партий. Заодно снова запросили Центр: "можно самим закупать?" Оттуда строго ответили: "нельзя".
Наконец в конце октября прибыл хлеб из Сибири. Этот хлеб признали негодным даже для продовольствия из–за преобладания в нем "желудей, отрубей и лебеды".
Вторая партия из Сибири представляла собой хлеб "затхлый, гнилой и проросший".
Третья партия — "хлеб с мокрой головней".
Всего хлеба с юга, негодного для обсеменения, прибыло 507.535 пудов. Из Сибири, негодного ни на что, — 1.016.805 пудов 36 фунтов. И все.
А в Петербурге вовсю заполыхал скандал Гурко–Лидваля.
Лидваль занимался поставками унитазов. Сколотив состояние и заведя нужные знакомства в властных кругах, занялся различными аферами и спекуляциями. Все вышеуказанные господа оказались его подставными лицами. Гурко, что называется, поймали за руку. Некоторые бывшие депутаты бросали ему обвинения в лицо и одного он даже вызывал на дуэль. Газеты сначала набросились на сенсацию, но тут Столыпин заткнул им пасть и выступил с заявлением, что Гурко — хороший и предельно честный человек, его завистники и враги России оболгали. Правда, ему все равно пришлось уволить своего зама, лишь бы в Зимнем не проснулись.
Ну а Самара так и ждала поставок от Лидваля и Ко — приказ есть приказ.

PS. История борьбы с голодом 1906 года, естественно, не ограничивается этой аферой. Там было ещё много других славных и позорных страниц.

Написал Ⓩ Правда шурави mercaptan на rain_uk.d3.ru / комментировать