Дело Сушкевич и Белой: последние слова подсудимых и оправдательный вердикт присяжных

Последнее слово Елены Белой (цитаты):

«Хотела принести свои извинения за медпомощь, оказанную в роддоме, она не выдерживала никакой критики. Я пришла на работу, и мне доложили, что родился тяжелый ребенок. Мы знаем, что если при таком низком давлении... это была терапия отчаяния. Про дверь [в палату интенсивной терапии, которую, по версии свидетеля обвинения, Белая закрыла, чтобы Сушкевич ввела младенцу сульфат магния] – восемь человек в маленькой комнате, я закрывала дверь, чтобы все расходились по рабочим местам. Никто не доложил, что ребенок стабилен. Никто не донес информацию до мамы, какой может быть исход и риски. Я решила сказать ей правду. Я сказала, что всё плохо, прогнозы плохие, может быть смерть. Только я разговаривала с семьей, и весь негатив, горе и боль легли на меня».

«Было совещание, я крайне была возмущена. Тяжелая женщина, никому не доложено, никого не вызвали, помощь не была оказана. Оказывается, очень просто переписать историю и возложить ответственность на руководителя».

«Роды длились больше девяти часов, и было достаточно времени всё успеть. Провокация заведующей, я вышла на истерику, я не авторитет. Все пошли домой, записав из-под стола [вероятно, видео с совещания в кабинете Белой, на котором она кричала на коллег]. Весь разговор в ординаторской перевернули, как хотели».

«Никаких уговоров и распоряжений Сушкевич не было с моей стороны. Доктор боролась как могла. Ни я, ни Сушкевич не знали, что в палате интенсивной терапии находится препарат магния сульфат, для чего он там был, мы об этом не знали. Еще раз приношу свои извинения и надеюсь на вашу объективность. Всё, спасибо».

Последнее слово Элины Сушкевич (цитаты):

«Я не совершала убийства, не вводила магний, и меня никто не просил это сделать. За свою практику я не допускала, что можно причинить смерть пациенту. Я оказывала всю помощь. Недоношенность и незрелость привели к смерти ребенка. Это подтверждается материалами дела. Я не являлась лечащим врачом ребенка, я врач-консультант, я организую лечение ребенка с момента вызова, я даю рекомендации, лечит врач, который на месте, при приезде на место я также остаюсь консультантом, статус меняется только при оказании экстренной помощи. Я это сделала».

«Переписка не говорит о том, что кто-то с кем-то договорился, нельзя сделать живорожденного ребенка мертворожденным – это невозможно. Это касается только исправления документации. Только я могу знать смысл переписки».

«Я не уносила с собой документацию и оставила лист, где было указано, какую помощь я оказывала в роддоме, потому что доверяла сотрудникам. Давление и гемоглобин у ребенка были низкие в результате кровотечения, параметры кислорода повышались после моего приезда. Я его лечила и наблюдала. Я давала рекомендации оформить заказ крови. Есть лист учета медикаментов, которые я использовала при реанимации».

«У него только изменился PH, усилия два часа были напрасны, и ребенок умер. Остались следы от инъекций, пластыря, которые говорят о реанимационных мероприятиях. Невозможно оценить состояние ребенка только по одному анализу».

«Как эксперт определил, какое состояние было у ребенка по одному анализу? Данных о лечении у экспертов не было, в истории не было записей, моего листа наблюдений не было. Магний содержится в организме любого человека, и он в любом случае бы там был. Уровень магния ребенка сравнивался с уровнем взрослого человека. Мне нет причин ускорять летальный исход пациента. Это был не выходной, не конец рабочего дня, чтобы мне хотелось быстрее уйти. Это был обычный рабочий день, я никуда не спешила. Я не связана со статистикой, единственное, о чем к нам могут быть претензии, – полную ли мы помощь оказали».

«Меня обвиняют в убийстве, которого я не совершала. Но более бессердечная позиция обвинения – убеждать мать, что ее ребенка убили врачи».

«Я соболезную горю Ахмедовой. Матери нет на заседании, и, к сожалению, она не услышит мои слова. Прошу вынести оправдательный вердикт, так как я не виновна в смерти ребенка».

Вердикт присяжных заседателей

Присяжные должны были ответить на семь вопросов, однако шесть вопросов остались без ответа после озвученного первого.

1 вопрос: «Доказано ли, что в роддоме №4 недоношенному младенцу Ахмедову был введен препарат магния сульфат, вследствие чего он скончался?»

Ответ: «Нет, не доказано».

Вопросы, которые остались без ответа

2. «Доказано ли, что Елена Белая, являясь и. о. главврача роддома №4, узнав о рождении глубоко недоношенного Ахмедова, для улучшения показателей статистики медучреждения предложила убить его врачу-реаниматологу РПЦ Сушкевич, а после того как Сушкевич приняла это предложение, согласовала с ней способ лишения жизни путем введения магния сульфата с 10:19 до 10:30, вследствии чего он скончался на месте?»

3. «Доказано ли, что Белая предложила Сушкевич лишить жизни Ахмедова, а после того как Сушкевич согласилась, руководила ее действиями, контролировала их выполнение, удерживала закрытой дверь в палату интенсивной терапии с 10:45 до 11:00? Заставила подчиненных внести в историю родов Ахмедовой, историю развития новорожденного, журнал регистрации новорожденных исправления, искажающие содержание истории в журнале, с указанием, что ребенок умер во время родов и был рожден без признаков жизни?»

4. «Если дан ответ «Да» на вопрос №2, виновна ли Белая в совершении этих действий, то нужно ответить на вопрос, заслуживает ли Белая снисхождения?»

5. «Если дан утвердительный ответ на вопрос №1, то доказано ли, что указанные действия совершила Сушкевич, которая прибыла в роддом №4 для оказания медпомощи и согласилась с предложением Белой для создания видимости успешной работы учреждения и РПЦ и снижения показателей ранней смертности лишить жизни Ахмедова путем введения препарата магния сульфат? В период с 10:19 до 10:30 набрала в шприц 10 мл раствора и ввела в катетер, после чего, для сокрытия своих действий, сняла трубку для искусственной вентиляции легких?»

6. «Если дан утвердительный ответ, то вина Сушкевич в совершении действий признана доказанной?»

7. «Если дан утвердительный ответ, то заслуживает ли Сушкевич снисхождения?»

На предыдущих судебных заседаниях Елена Белая представила свою версию событий, происходивших в роддоме 6 ноября 2018 года, и назвала показания одного из свидетелей «гнусной ложью». Элина Сушкевич отказалась отвечать на некоторые вопросы стороны обвинения и заявила, что не знает, как выглядит ампула сульфата магния. Одна из медсестер роддома рассказала, что замазала корректором запись о рождении живого ребенка. Заведующая родильным отделением пересказала разговор обвиняемых о введении ребенку сульфата магния. Заведующая отделением новорожденных призналась, что ранее скрыла факт убийства младенца из-за давления со стороны Белой. Заведующая отделением анестезиологии-реанимации в педиатрическом блоке РПЦ рассказала о докладах, предоставленных ей по телефону из роддома. Суд отклонил несколько значимых ходатайств защиты. Подсудимым продлили домашний арест до 17 января 2021 года. В суде выступили эксперты, исследовавшие органы умершего ребенка. Элине Сушкевич ужесточили условия домашнего ареста. Судебное следствие завершилось, прошли первые прения сторон.

В ноябре 2018 года акушеры Калининградского областного роддома №4 приняли роды у женщины на 24-й неделе беременности. Оценив состояние новорожденного с экстремально низкой массой тела – 700 граммов, врачи вызвали из перинатального центра реанимационную бригаду, в составе которой была неонатолог Элина Сушкевич, для оказания лечебно-консультативной помощи, а при необходимости перевода новорожденного в перинатальный центр. Но ребенок погиб, а ответственность за его смерть была возложена на Элину Сушкевич и Елену Белую.

Обеих обвиняют в убийстве малолетнего (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а Белую еще и в организации убийства (ч. 3 ст. 33 УК РФ).