В Юголокском муниципальном образовании, куда вместе с поселком входит деревня Кижа, живет чуть больше тысячи человек, многие из них — пенсионеры.

В Юголок, вопреки уверениям местных жителей, обязательно нужно ехать зимой. Заснеженная сибирская деревня, окруженная высоким лесом, который окаймляет замерзшую реку, жмущиеся друг к другу разноцветные деревянные домики за разноцветными заборами. Погода тут непредсказуемая: солнечный штиль сменяется метелью, тяжелые порывы ветра сметают сверкающий на закатном солнце снег. Потом мягкие сумерки обволакивают деревню, в тусклом свете фонарей прячутся контуры домов.

Деревня — это несколько улиц с запылившимися названиями: 60-летия ВЛКСМ, Чапаева, Мира, Ленина, а внизу, за лесом, — Подгорная. Здесь, кроме сельсовета, есть школа, детский сад, клуб, лесопилка, небольшая ферма и несколько магазинов.

Добраться до Юголока непросто. От Иркутска до районного центра, небольшого поселения Усть-Уда, пять часов на автобусе. От райцентра до Юголока — еще 25 километров.

Продавщица в усть-удинском магазине предупреждает нас, что связи в Юголоке нет никакой: «У нас там друзья живут, мы 10 лет уже дружим, как родные. Мы туда приехали недавно на природу, а без налички там ничего не продадут. Даже по Сбербанку не переведешь. Я говорю: «У меня дети голодом умрут, хоть булку хлеба дайте», — смеется она.

Продавщица, видно, не знает: теперь в деревне появился хороший интернет. Это был новогодний подарок от главы поселения.

Об интервью Ивана Булатникова мы просили еще до приезда в село. Он отказался от встречи: сослался на самоизоляцию, да и вообще сказал, что он не в Юголоке.

Приехав в деревню, мы спрашиваем двух прохожих женщин, как найти сельсовет. Они указывают путь: «Если увидите иномарку, значит он там».

Иномарка — светло-серая «тойота» — действительно стоит у администрации. Крохотное деревянное здание с развевающимся над ним российским флагом — сельсовет. Внутри три комнаты и небольшая кухня. Холодно. Спрашиваем у сотрудниц, где глава. «Иван Сергеевич! — улыбаясь, кричат они куда-то в глубину. — К вам».

На Иване Сергеевиче куртка и штаны милитари, длинные сапоги, под курткой — синий свитер с горлышком. От него остро пахнет парфюмом.

Ивану Сергеевичу скоро исполнится 24 года.

— Мы вам писали недавно, — говорим ему. — Журналисты из Москвы.

— А! Приехали все-таки, — удивляется он. — Проходите. Правда, бардак тут.

На столе у него огнетушители и большие коробки с документами.

— Мы уже обжигались с журналистами, — Иван Сергеевич спешит объясниться, почему пытался от нас сбежать. — Брали одно, а преподнесли совершенно по-другому. Не очень красиво и сам населенный пункт показали — люди немножко обиделись, — и меня немножко выставили… как колхозника какого-то.

(Местные, впрочем, зла на журналистов не держат, спрашивают, откуда мы. «Из Москвы». — «С самой Москвы?!» Удивляются, почему к ним: «Вы были в Новой Уде? Вот куда вам надо! Там беседка Сталина — он там был в ссылке до революции!»)

Да и Иван Сергеевич не сердится уже на журналистов: целый час увлеченно рассказывает нам о главной беде российских сел — немощности местного самоуправления и невозможности достучаться до Москвы.

Муниципальное образование, в которое входят Юголок и Кижа, имеет бюджет 11-12 миллионов рублей в год. И этих денег Булатникову, чтобы наладить тут жизнь, совсем не хватает. Все вроде доступно — да не ухватишь. Вот, например, есть федеральные программы по ремонту дорог, финансирование которых идет из центра. Но только чтобы податься на них с проектом, нужно заплатить несколько сотен тысяч рублей.

А дороги в Юголоке плохие. Асфальт здесь положили еще в колхозные времена, и с тех пор ремонта он не видел. Колхоз здесь вспоминают как золотой век: весь поселок тогда работал. В 1993-м он закрылся: «Все разграбили». С тех пор работы тут нет.

— Мы нынче заказывали вот такие на каждую дорогу паспорта, — Иван Сергеевич показывает на огромные тетради на своем столе. — Это 124 тысячи стоило. Естественно, у людей возникает вопрос: а куда вы дели 124 тысячи из бюджета? А это требование закона. При любом капремонте, при любых обследованиях дорог это основополагающий документ. А у людей непонимание в голове: куда деньги тратит администрация? Ворует, наверное. Хотя, я говорю, бывают такие случаи — даже свои деньги приходится вкладывать.

Булатников говорит, что главная проблема муниципального управления сейчас — «неправильный подход в формировании бюджета сел». А именно: не даешь налогов — не получаешь финансирования. Но в Юголоке одни пенсионеры и бюджетники, откуда взяться налогам?

— Как Карл Маркс говорил: если у нас нету в кармане ничего, то и сделать ты ничего не можешь, — цитирует по памяти Иван Сергеевич. — То есть здесь та же большая проблема. Я поработал, я сейчас понимаю. Людей просто жалко. Люди, например, очень ждут связи. Мы в этом году, дай бог, сделаем, сдвиги пошли. Потом, не было интернета хорошего — сейчас мы интернет провели, как в городе по качеству.

Сотовую связь в деревне действительно очень ждут. У многих дома есть стационарный, в советские времена еще обустроенный проводной телефон.

— Люди скорую себе не могут вызвать, — переживает молодой глава. — Вы представляете, до какой степени обнаглели — меня за это, конечно, могут потом ругать, но тем не менее — обнаглели вышестоящие власти. Почему? Вот я пишу им письмо, что связи нет. Указываю причем, что даже доктора вызвать своевременно из Усть-Уды нельзя. Был бы сотовый телефон — быстро бы вызвали. Они мне пишут в письме: у вас таксофон есть на почте! Я говорю: ну замечательно, в XXI веке таксофон. А если ночью ей плохо станет? Она побежит на закрытую почту звонить?

Все последние два с половиной года Булатников бьется за эту мобильную связь. Встречался с депутатами Госдумы, пытался добраться до олигарха Романа Абрамовича — надеялся на помощь сильных. Вел переговоры со всеми операторами, но без толку.

В последнее время пытался договориться с Tele2: «Говорю: ребята, давайте связь сделаем. Они статистику берут: официально, по переписи, у нас 600 человек. Им невыгодно. Я говорю: хорошо, а что надо сделать, чтобы выгодно было? Говорят, 4,5 миллиона заплатите. Там, говорят, две вышки надо ставить, у вас рельеф сложный. Я говорю: ребята, это треть моего годового бюджета, у меня нет таких денег. Я говорю: хорошо, какие еще есть пути? Они сказали провести высокоскоростной интернет. Я уж не знаю технические нюансы, но им дешевле через интернет эту связь сделать, нежели через спутник. Мы все сделали. Все равно, говорят, софинансируйте 800 тысяч. Уже не 4,5 миллиона, говорю, но мы все равно не возьмем нигде эти деньги… Тем не менее мы нашли сейчас общий консенсус, если можно так сказать. И я думаю, в этом году уже приступить к реализации. Этого добьемся».

Булатников считает, что в низком качестве жизни вверенного ему населения виновата пресловутая вертикаль власти, много требующая от подчиненных, но мало чего им дающая. Сидящие в «высоких кабинетах», говорит он, «оторваны от реальности». «Не знают, как реальные люди живут». И еще говорит: «Мы как органы местного управления — мы же приемная власти вышестоящей. Если у людей какая-то проблема, они приходят в первую очередь к нам. А мы как заложники ситуации».

Но местные главу все равно любят. Говорят, он бойкий, молодой, все пытается что-то наладить. Кто-то даже обещает проголосовать за него во второй раз.

Сейчас он «в свободное время» дописывает диплом: «Еле-еле дотянул».

Он уже купил себе в Юголоке дом в кредит (муниципального жилья тут нет), привез девушку — она работает психологом в школе. И, кажется, вошел во вкус деревенской жизни. Даже бесплодные во многом попытки ее наладить ему нравятся. «Потому что вот, говорю, из-за бюрократии не успеваешь все сделать. И самое главное предвыборное обещание — людям связь обещал».

***

В продуктовый магазин (их тут три) утром заходит бабушка, берет продукты. Продавщица в красном фартуке, с подведенными глазами записывает в тетрадочку долг: 1072 рубля.

Заходит другая бабушка — уже отдать долг. «Вот так мы и живем. Долги. Долги отдают все — и снова в долги. У пенсионеров какая пенсия? 10 тысяч», — обращается к нам продавщица. «У меня не 10! Я сейчас получаю 20, — откликается бабушка. — Я дитя войны».

Это баба Галя, представляет нам ее продавщица: «Все вам расскажет — она у нас умная». Бабушка в легкой бордовой курточке и лиловой шапке, голубые глаза и голубая же, сильно поношенная маска: «Я предохраняюсь».


ПРОДОЛЖЕНИЕ