Дербент
Дербент — шиитский город.
Его жители почитают внука пророка Мухаммеда имама Хусейна, погибшего за веру в 680 году в битве при Кербеле (это город на территории современного Ирака). Тогда имам был обезглавлен.
Погибла вся его семья за исключением одного сына, которому сохранили жизнь из–за того, что он уже был смертельно болен. Однако мальчик впоследствии чудесным образом исцелился и продолжил род Хусейна и, соответственно, пророка. Именно с того времени началось разделение мусульман на шиитов и суннитов.
Я не знаток Ислама и не собираюсь писать о том, в чем разбираюсь плохо. Я пишу только о своих впечатлениях от того или иного события или факта. Мне чужд фанатизм в любых его проявлениях, потому что у таких людей мозги, как правило, выключены, пусть даже временно. А эффект толпы может выглядеть страшно.
Почему–то у меня толпы религиозных фанатиков, одетых в чёрное и сканирующих какие–то непонятные мне фразы, никогда не вызывали желания даже приблизиться к ним.
А в Дербенте, как оказалось, подобные процессии проводятся ежегодно на протяжении уже нескольких веков. Проводились они даже в советское время.
Первый раз я выслушал рассказ об этих мероприятиях от моего близкого друга и ровесника Мутаева Мутая. Рассказчик он был потрясающий, и однажды, побывав в дни траура по Хусейну в магалах и в расположенной там Джума–мечети, поделился своими впечатлениями от увиденного.
Вкратце его рассказ сводился к тому, что ближе к ночи с факелами, черными транспарантами и знамёнами жители магалов собираются в мечети, полы которой устланы принесенными коврами в три–четыре слоя. Там все читают молитвы, плачут, бьют себя цепями, куда–то идут, нанося себе раны кинжалами на выбритых головах. Согласитесь, что такой рассказ воспринимается жутковато.
Позже я почитал описание этих ритуалов у автора "Трёх мушкетеров" и "Графа Монте–Кристо" Александра Дюма в его "Путешествиях по Кавказу".
Учитывая, что мусульманский мир живёт по лунному календарю, дата проведения траурных мероприятий ежегодно смещается на 10 дней вперёд.
Прибыв в Дербент этим летом, я вдруг узнаю, что в 2021 году в ночь на 19 августа все это действо будет происходить снова. Я изъявил желание увидеть все своими глазами, и меня познакомили с человеком, пожелавшим быть моим гидом.
Благодаря этому я узнал ещё одного колоритнейшего дербентца Камала.
Мы встретились накануне, познакомились и договорились, что завтра в 8 часов вечера он будет ждать меня в отцовском доме, примыкающем непосредственно к Джума–мечети. В нем сейчас живет его старший брат.
Камал примерно мой ровесник, т.е. ему за шестьдесят. Он родился и вырос в шестом магале. С детства забирался по стене на крепость без страховки, как и все магальские пацаны. Потом получил высшее образование (инженерное). Прекрасно владеет своей речью, хорошо знает историю Ислама и историю Дербента и интересно рассказывает об этом.
В Джума–мечети он тоже абсолютно свой человек.
Вернусь, однако, к траурным мероприятиям, которые довелось увидеть уже лично мне.
Процессия из нескольких сотен одетых в чёрное молодых людей с траурными транспарантами, ритмично похлопывая себя по груди, что символизирует самоистязание, прошла снизу по улицам магалов и вошла в Джума–мечеть.
Там, сменяя друг друга, ахуны мечети громко нараспев рассказывали историю гибели имама Хусейна в битве при Кербеле. Многотысячный мужской хор повторял за ними: "Кербеле", "Хусейн" и другие фразы. Когда рассказывали о трогательных моментах прощания с семьёй, многие совершенно искренне плакали. Так продолжалось часа полтора–два. Потом несколько десятков молодых ребят вошли во внутренние помещения мечети и выстроились в два ряда напротив друг друга. В руках у них были связки из полутора десятков толстых металлических цепочек длиной сантиметров по пятнадцать с деревянными рукоятками длиной около 20 см. Вслед за проводившим церемонию человеком они повторяли отдельные фразы и стегали себя этими цепями достаточно сильно. Молодые люди сменяли друг друга. Не дожидаясь окончания этой части ритуала, мы вышли из мечети и пошли к самым верхним крепостным воротам Джарчи–капы.
В старину именно в эти ворота входил глашатай ("джарчи"), стучал в них и говорил:
–"Слушайте, жители Дербента ханский указ и не говорите, что не слышали". За точность формулировок не ручаюсь, но смысл был именно такой.
Больше всего меня поразила внутренняя атмосфера, царившая в этих извилистых каменных улочках. Все они были ярко освещены, вымощены желтым песчаником и очень чистыми. Создавалось впечатление, что по ним можно ходить в светлых носках, не испачкав последних.
Похожие ощущения я как–то испытал на улицах в центре Стокгольма. Здесь же был совсем другой колорит — восточный, — и контраст с воспоминаниями из моего детства о трущобных грязных магальских переулках.
Все двери домов оставались открытыми, во дворах стояли накрытые столы, за которыми сидели и пили чай многочисленные люди. Можно было зайти в любой двор, выпить чаю, съесть специально приготовленное блюдо из семи злаков, халву, орехи, фрукты, конфеты.
Мы и заходили с Камалом.
В ожидании процедуры кровопускания, именуемой "шахсей–вахсей", Камал провел нам с сыном великолепную экскурсию по всем девяти магалам.
Площадка для "шахсей–вахсей" оказалась прямо перед воротами дома родной сестры Камала. Мы посидели во дворе за столом, а когда собрались молодые люди, подготовленные к этому обряду, вышли за ворота. Пришло более сотни человек, в основном мужчины. Были и женщины, стоявшие чуть в сторонке.
Под распевы и возгласы специально обученных людей в круг стали выходить молодые мужчины с полностью или частично обритыми головами. Были и те, кто не стригся вообще.
Всем решившимся на этот обряд, на плечи набрасывали белую ткань. Сзади подходил человек с остро наточенным кинжалом и очень аккуратно делал насечки на бритой или небритой голове. Первыми двумя–тремя лёгкими ударами он проверял толщину и упругость кожи на голове, а потом уже делал три–четыре надреза до появления капель крови. После этого рану слегка обрабатывали и прикладывали что–то вроде повязки из белой ткани. Вот и вся процедура.
Что поразило меня больше всего?
Атмосфера всеобщей доброжелательности и отсутствие малейших признаков агрессии. Это был не праздник, а траур, но лица у всех были светлыми. Чувствовалось какое–то единение, некая душевная общность.
На "шахсей–вахсей" туристов я не видел. Это мероприятие не афишируется и не поощряется мечетью, но и не запрещено. Капли крови, выступившие на порезах головы приравниваются к крови, пролитой участниками битвы в Кербела. Время и место проведения этого обряда знают только свои.
А в мечети туристов я видел. Более того, двоим из них повезло. Сами того не зная, они обратились к председателю мечети (так его почему–то называл Камал) с вопросом, что читают ахуны, суры из Корана?
Уважаемый председатель по имени Сеид–Яхья (ещё один дербентец, произведший на меня очень сильное впечатление) попросил Камала растолковать людям суть происходящего.
После пятнадцатиминутного рассказа о сути происходящего Камал предложил им вместе с нами пройти ещё и в саму мечеть, отчего туристы пришли в полный шок. Они, видимо, как и я, ожидали увидеть проявления агрессии и фанатизма, а не выслушивать теологические разьяснения сути ислама.
Пока шли траурные мероприятия в ее дворе, Камал провел нас во внутренние помещения, где идут строительно–ремонтные работы, рассказал ее историю.
Несмотря на поздний час, народу в городе и мечети было очень много, причем мужчин и женщин поровну. Многие бодрствовали до утра.
По традиции ночью часть людей спускается к морю, чтобы к рассвету опустить в него послание к одному из имамов, который должен попросить Всевышнего быть милостивым к правоверным.
Я лично к морю не пошел, но домой вернулся в четвертом часу утра, а с полудня следующего дня мероприятие возобновилось шествием в мечеть, символизирующим стремление современных сторонников прийти на помощь погибающему Хусейну.
В общем впечатлений у меня осталось много. Удивительно, но все с позитивной окраской. Главный итог — стремление людей к единению в беде и оказанию помощи единоверцам.
При этом — никакой агрессии, хотя проклятия в адрес тогдашнего калифа Язида, олицетворявшего светскую власть, чьи воины и убили Хусейна, все же звучали, но были они немного театральными.
Назим Шихвердиев.
Написал чистейший oxygenh на marty.d3.ru / комментировать