Сибирские похождения Петра Бекетова: буряты, тунгусы и серебряный мираж

Рачительный хозяин Якутии

Точно сказать, когда и где родился Бекетов, сложно. Наверное, где-то в начале XVII века. Но в 1627 году наш герой уже был сотником в Енисейском остроге – должность, которую кому попало и без опыта точно не доверят.

Уже в следующем, 1628-м году, Бекетов, взяв 30 стрельцов и 60 охочих до приключений и наживы промышленников, отправился в своей первый известный нам (но наверняка не первый в принципе) поход. Задача была привычная по меркам места и времени – колотить местных тунгусов, нападавших на русских людей. По пути Бекетов, как человек основательный, не забыл заложить небольшой острог недалеко от точки впадения в Ангару реки Рыбная. И по пути еще набрал ясака (дани) с местных племен – почти 700 драгоценных соболиных шкурок.

Несколько лет спустя, в 1631 году, наш герой отправился ну реку Лену. И заложил там Ленский острог – первое русское укрепление в Якутии. И не просто заложил, а развернул активную деятельность. Начиная от учета и обложения пошлиной добычи соболей, производящейся руками тех самых 60 промышленников, и заканчивая установлением в диких краях судебной системы.

Последняя предназначалась для все тех же русских добытчиков зверя. Когда они не могли поделить пойманное в ловушках или переходили друг другу дорогу иным способом, спорщики шли к Бекетову – воплощению государственной власти на просторах Якутии. И получали вердикт – не бесплатно, конечно, а выплатив пошлину теми же соболями. Накопившаяся пошлина, почти сотня шкурок, у Бекетова, что характерно, никуда не исчезла, а была доставлена в Енисейский острог в 1633-м году. Это, впрочем, была мелочь на фоне общего дохода государства с похода на Лену – целых 2500 соболей.

Дальше Бекетов служил на Енисее, потом возвращался на Лену основывать новые остроги и бить непокорных (таковыми были далеко не все) якутов. А также писал в Москву челобитные в духе «повысьте мне жалование» или «разрешите нам торговать холопами из туземцев». Основания у него, впрочем, были: еще на 1641 год походы Бекетова принесли казне 11,5 тыс. рублей – колоссальные по тем временам деньги.

В общем, жил нормальной жизнью на сибирском фронтире.

Мечты о твердой валюте

На пушнине в Сибири XVII века делались громадные деньги – соболиные шкурки были настоящими нефтяными залежами своего века. Мех назвали «мягким золотом», и любой был рад наложить на него свою руку.

Но настоящее золото было все равно круче.

Меха были пущены в обращение как эквивалент денег вовсе не от хорошей жизни. Они занимали немалый объем при хранении и могли портиться. И не все попытки расплатиться ими в зарубежных странах были заведомо обречены на удачу.

Но деваться было некуда – с залежами драгметаллов в Европе все было плохо. Их приток шел или из испанских владений в Америке, или с мусульманского Востока. Присоединиться к этому клубу имеющих независимые источники золота или серебра посчитала бы за величайшую удачу любая страна.


И когда по Сибири начали ходить слухи, что где-то на неосвоенных землях находятся залежи серебра, первопроходцы серьезно напряглись. Казалось, что впереди замаячил еще более заманчивый куш.

Гонка между острогами

К сожалению, слухи не были подкреплены реальностью – первопроходцы видели серебро у туземцев, и думали, что залежи неподалеку. На деле же драгоценные металлы попадали к ним через третьи и десятые руки, а первоисточником были контакты с Китаем. Но даже в форме миража мысли о серебре были слишком сильны, и провоцировали настоящее соревнование.

В случае с Бекетовым основная конкуренция шла между Енисейским (то есть, его) и Красноярским острогами. Вопрос стоял просто – кто первый обоснуется за Байкалом, тот поставит свои укрепления, заведет связи, а, значит, и снимет основные барыши с серебряных месторождений. А в том, что они там найдутся, сомневаться никто и не думал.

Оставалось только собрать экспедицию раньше, чем заклятые друзья.

Енисейский воевода Афанасий Пашков подошел к делу творчески и использовал спиртовую монополию. То есть принялся продавать водку втридорога – выбора у охотников за соболями все равно не было никакого. А деньги на экспедицию были быстро аккумулированы.

В июне 1652 года отряд в сотню казаков – серьезнейшая, по меркам Сибири, сила, – выступил в путь. Во главе его был поставлен Петр Бекетов.

Большой поход

Абсолютным белым пятном Забайкалье не было – о территории имелись отрывочные сведения от отдельных людей, заходивших туда в составе небольших групп. Поэтому отряд Бекетова двигался не совсем наугад.

Ключом к контролю над регионом была река Шилка. Закрепившись на ней, можно было бы рассылать отряды по этой реке и ее многочисленным притокам. Передвижение по воде давало бы скорость – то есть возможность быстро реагировать на неожиданные события во враждебном краю. Поэтому Бекетов двигался туда.


По пути его постоянно донимали бурятские набеги. Их удавалось или отбивать, или избегать, быстро двигаясь по воде – чтобы не тратить силы. Но добраться до намеченной цели за один сезон не получалось, и казаки были вынуждены остановиться на зимовку.

Чтобы люди не скучали без дела, Бекетов выделил группу наведаться к бурятам – чтобы неповадно было казаков на походе грабить. Визит оказался успешным – туземцев застали врасплох и крепко поколотили. В одном из поселений захватили жену одного якутского князька, который исправно платил русским ясак. Супругу, гостившую у родни, русские не только не тронули, но еще и доставили под охраной обратно в якутские земли – при необходимости Бекетов легко применял силу, но договоры чтил и хорошие отношения старался поддерживать.

Весь следующий год ушел на строительство острогов на притоках Шилки и вообще на освоение новых территорий. Большое внимание уделялось сбору дани – в Енисейский острог была отправлена солидная соболиная казна в 760 шкурок.

Тунгусская проблема

Оставалось только основать большой острог непосредственно на самой Шилке. Но тут начались проблемы – местные тунгусы, видимо, наслышанные об успехах русских на западе, решили объединиться и «сковырнуть» Бекетова, прежде чем тот успел обустроиться. Отлично понимая, что если этого не сделать сейчас, то потом прогнать гостей будет невозможно никакими методами.

Им удалось запереть казаков в небольшом зимовье – без хлеба и лошадей, окруженные вражескими толпами, они бы рано или поздно просто бы померли с голода. Выход был один – построить плоты и под покровом ночи отправиться туда, куда унесет течение. А несло оно к реке Амур.

Летом 1654 года Бекетов со своими казаками соединился с людьми Онуфрия Степанова. Несколько месяцев спустя им предстояло столкнуться с войсками маньчжурского Китая – первого по-настоящему серьезного государства за все десятилетия сибирской эпопеи. Но это уже совсем другая история.

Бекетов успел ударно поучаствовать в обороне от китайцев Кумарского острога. На этом его следы теряются. Считается, что первопроходец прожил как минимум до начала 1660-х годов. Успев, вероятно, еще немало послужить продолжающей расширяться России.