Как на БАМе создают русскую мандалу

В Амурской области жил дед Валерий Мельников – автор масштабных ледовых открыток к Новому году. После его смерти от ковида таких открыток на замерзших реках появилось около сотни. Специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД стал свидетелем того, как создавалась одна из самых трогательных историй русского Нового года.

Все началось с того, что умер дед Валерий. В конце октября, на семьдесят втором году жизни, от коронавируса. Когда-то Валерий Мельников работал на молокозаводе, потом – на Благовещенской ТЭЦ. После перенесенного четверть века назад менингита Мельников почти полностью оглох, потом инсульт, инвалидность. Жил на пенсию по болезни – что в данном случае недалеко от определения «нищенствовал» – в селе Маркино, что под Благовещенском.

Однако последние пять лет, когда на реке Хомутина близ Маркина вставал лед, Валерий Мельников выходил на середину реки, чтобы в одиночку сделать огромную новогоднюю открытку. Лопатой, метлой, ногами; и каждый раз – новую. О чем сначала прознали в районной газете, а потом – и в главной областной.

К деду Валерию сотрудники «Амурской правды» стали ездить три года назад. Помогать по хозяйству, привозить продукты и просто деньги на жизнь – то, что присылали для Мельникова читатели, пораженные и новогодним замыслом, и его исполнением. Потому что, естественно, каждый год в газете появлялся соответствующий материал, да с фото.

Дед Валерий (фото: ampravda.ru)

А когда дед Валерий умер, читатели же и собрали денег на похороны и памятник «нашему волшебнику» – под 450 тысяч рублей. И стало понятно, что нужно что-то еще. И на память о необычном художнике, и вообще.

Тогда и пришла идея конкурса новогодних открыток.

– Это первая в 2020-м, – говорит Елена Павлова, главный редактор газеты «Амурская правда», указывая на реку Хомутина.

Если глядеть на открытку «Деду Валерию посвящается» с моста, то слева будет село Марково, где жил Валерий Мельников. Можно даже увидеть его трехэтажку. А справа – шлагбаум: Марково – пограничная зона, Китай совсем рядом. Памятник деду Валерию – возле его дома, на его реке.

А еще в Амурской области появилось около сотни ледовых новогодних открыток. И для конкурса, и просто так. Очень много, чуть ли не больше всего, если по районам считать – с севера Амурской области. Там, где идет БАМ.

* * *

Если долго идти по Красной Пресне, то обязательно дойдешь до администрации Тынды. БАМ строили всем Союзом, а столицу Байкало-Амурской магистрали возводила конкретно Москва. Поэтому – Сокольники, улица Московских Строителей, Московский бульвар и вот Красная Пресня, главная улица Тынды. Когда-то, впрочем, она звалась улицей Диогена: во время большой стройки здесь рядами стояли десятитонные дома-бочки производства подмосковного Волоколамска. В сравнении с вагонами-общежитиями – недвижимость категории люкс середины 1970-х.

«Тында – значит, «тебя отпускаю», писал местный поэт Владимир Гузий. «Освободить (место, где распрягают оленей)» – уточняет стенд в музее истории Байкало-Амурской магистрали; почти вся районная топонимика – эвенкийская, автохтонная. Поселок Тында стал городом в 1975-м – стало быть, нынче отметили 45-летие. С поправками на пандемию, без традиционных живых концертов звезд, с которыми по таким датам бамовскому моногороду помогает путейское начальство. Артисты – «Самоцветы», Лариса Долина и другие – специально для 33-тысячной Тынды записали ролик; жителям понравилось.

Праздника «в реале» – особенно под Новый год – однако никто не отменял. Особенно если не под крышей, несмотря на мороз.

– Главное – бык, – указывает мэр Тынды Марина Михайлова на кольцо ледовых фигур. Разнообразное новогоднее зверье окружает елку на площади напротив гостиницы «Юность». Бык – понятно, символ следующего года по близлежащему к Амурской области календарю. – Украшаем красиво, очень праздника хотим. Поэтому и в открытки люди очень активно включились – и по району, и в городе.

На реке Тында – неподалеку от нового, недавно обустроенного пляжа, аккурат под технологическим мостом-путепроводом – заканчивают первую городскую открытку. «Тында», «С Новым годом!» и, разумеется, небольшой железнодорожный состав – БАМ же. Педагоги художественной школы и сотрудники городского отдела культуры размечают последние штрихи метлами и совковыми лопатами. Чуть в стороне – автобус, где все по очереди греются: в Тынде под минус сорок. Рядом с автобусом дымится плов.

– В десять утра вышли, – говорит Роман, помешивая рис. – Сейчас два, заканчиваем как раз к обеду. Пробуйте!

Через несколько дней у моста сделают еще одну открытку. И на городском стадионе – где льда нет, но поле ровное и большое.

– Ну потому что выступить надо не только красиво, но и масштабно, – говорит Марина Михайлова. – И чтобы самим порадоваться, и чтобы Тындочку нашу прославлять.

* * *

В Тындинском районе – 14 тысяч жителей и 20 поселков: 15 бамовских вдоль дороги, три эвенкийских и два старательских. Открытки сделали в 16. В одном из сел, где нет реки – опять же, на школьном стадионе, куда для этого пришлось нанести лопатами еще больше снега.

– От Тынды до самого дальнего поселка – семь часов на поезде, два на колесах и еще потом на лодке, – объясняет Тамара Лысакова, глава администрации Тындинского района. На БАМ Тамара приехала в восьмидесятых, работала в милиции следователем. Район возглавляет с 2008-го. – А если сейчас, то по льду.

Поселок Ларба – поближе, всего часа четыре по ухоженному зимнику; при нынешних минусах – форменный монолит. Ларба – ухоженный пристанционный поселок: БАМ – кормит. Да еще пошла стройка второй ветки магистрали, вдоль нынешней – причем уже неподалеку.

– 431, а так 300 с чем-то, – подсчитывает население Андрей Зозуля, глава Ларбинского сельсовета. – Кто учится, кто на работах. Но молодежи много, рождаемость нормальная: в детском саду 23 ребенка, это очень хорошо – было по 15 и даже по 13 детей. И на подходе тоже есть, поэтому в этом плане у нас довольно неплохо.

Картину на реке Средняя Ларба, объясняет Зозуля, делали общими усилиями:

– Собирается народ, садится в машину, берет инструменты – лопаты, метелки и швабру, которой набросок делали. Потом по наброску снег вырезали и выносили. Мне кажется, красиво вышло.

Открытка на льду Средней Ларбы вышла 25 на 35, если в шагах. Масштабная, растянутая.

– Если бы чуть выше сфотографировать, с квадрокоптера – совсем хорошо, – оценивает Тамара Лысакова.

– Знали про деда Валерия, конечно, – говорит Андрей Зозуля. – У него какой метод был? Выходил, чуть-чуть поработал – ушел, поработал – ушел. А мы таким коллективом вышли, что за три часа все сделали. И погода хорошая была, не холодно – 28 градусов всего, и ветерок небольшой.

– А что за следы там – справа и слева, три цепочки?

– Это волки, – спокойно говорит Зозуля. – Я что хочу сказать.

Сказать председатель сельсовета хочет о голосовании на конкурсе ледовых открыток.

– Мы были на седьмом месте. Но, – поднимает палец Зозуля, – но! Немногие же понимают, что в нашем поселении 400 человек, а в других, допустим – многие тысячи. А еще в городах, и там тоже открытки топчут. За нашу на текущий момент уже тысяча двести с лишним проголосовавших. На каждый голос отсюда – даже если подумать, что интернетом пользуются все, – приходится еще два со стороны. Значит, людям нравится!

Конкурировать с крупными городами и поселками, признает Зозуля, тяжеловато:

– Поселок у нас маленький, но все это еще больше сплачивает нас в большую семью.

Да, так о волках. После волков, по мнению Андрея, открытка еще лучше стала:

– Хорошо елочку подрезали следами, характерно так. А где слева прошли, там на угол стали и даже не тронули ничего.

– Когда шли-то, утром?

– Не, утром не ходят. Вроде бы, – говорит Зозуля. – Ночью, скорее всего. След уже такой... простывший.

В Ларбе тем утром было -42. Ветра нет, и снега нет – то есть открытку восстанавливать не надо. Вроде бы.

– Изморозь все равно идет, сейчас надо будет между буквами подмести, – замечает председатель. – Если хотим, чтобы хотя бы до Нового года открытка дожила в своем виде. А если снег выпадет – ну да, чистить придется. Буквы совсем замерзли, свежий снег от них раскидать – небольшое дело совсем.

* * *

– Хотели на реку с утра пойти, а там -47 было, – говорит Вероника Дрей, глава администрации Нюкжинского сельсовета, вспоминая о том, как в селе Усть-Уркима «открытку строили». – Я девчонкам пишу «давайте чуть попозже».

– Потому что холодно?

– Нет, потому что туман, – объясняет Вероника. – А так я сама тепло люблю. Плохо, когда меньше 40. Вот 35 – другое дело совсем.

Дым над печами Усть-Уркимы уходит вверх четкой белой линией. Ветра нет, температура – те же -42, что и в Ларбе. Парк Победы с белым абрисом фонтана, строящийся деревянный храм, голубая летняя эстрада со скамейками («для нашей самодеятельности», объясняет Вероника) – все под снегом. Село не то чтобы богатое, но – пожалуй, самое подходящее слово – крепкое.

– Я предложила: «Давайте сделаем что-то национальное, свое», – говорит Дрей. Усть-Уркима, центр ее сельсовета – эвенкийская. – Вот девочку в шубочке с узорами, например. По дороге маленько переиграли: решили, что девочка будет стоять лицом, а не боком. И елочка у нее чтобы не в руках была, а рядом стояла. За три часа все сделали, долго пришлось работать.

Долго – потому что планировали управиться за два. Просто Вероника и коллеги решили в очередной раз внести изменения в проект: «покрасить шарики на елочке из баллончиков». Пока послали за ними человека, пока он через снег дошел, забрал и вернулся, пока попробовали – оказалось, что при -47 краска сразу замерзает.

– Нажимаешь – не идет. Надо было снежки-шарики около дома слепить да быстро покрасить. В следующем году так и сделаем, – говорит Вероника Дрей.

– А почему на реке Нюкжа сделали? Ведь есть же одноименная река Уркима. И мост на ней есть, было бы хорошо видно. А до Нюкжи – поди доберись.

– Думали, – говорит Вероника. – Крепко думали, чтобы на Уркиме. Но там у моста узкое русло и отмель. Открытка получилась бы маленькой. Решили, что масштаб важнее.

Вероника Дрей управляет Усть-Уркимой с 2013 года.

– Нам очень понравилась одна открытка из Благовещенского района, очень красивая, – говорит она. – Да, в интернете увидели, ее на конкурс тоже подали. Написала объявление: хотим сделать свою. Откликнулись 15 человек. Девчонки в основном. Я пошла первой, протоптала границы. Есть у нас человек Толя, он умеет рисовать – палочкой прочертил саму картинку. Ну и потом уже все вместе топтать-отгребать пошли.

Главный урок для Вероники – технологический:

– Можно нагребать снег на рисунок, а мы всё в сторону носили. На следующий год будем так делать, чтобы и рельефно вышло, и лишнего не таскать. Я уверена, что это традиция будет, на каждый год. Мы-то с девчонками давненько не виделись – пообщались, чаю с собой взяли, попили у Нюкжи.

– Так сколько у вас человек-то, что можно кого-то давно не видеть?

– 300, – говорит Дрей. – Ну так пандемия. Только на улице кого встретишь, привет-привет, на бегу все.

Толком сфотографировать девочку в шубочке получилось только через два дня, когда появились геологи с коптером.

– А если бы до того снег пошел?

– Пошли бы чистить, – отвечает Вероника. – Мы каждый день и так подметать ходим, кто-нибудь. Я пришла, а мне девчонки кричат: «Мы что теперь, до весны за ней будем ухаживать?» «Будем-будем», говорю. Это же не только про деда Валерия, про его память теперь. Это просто хорошо для всех нас.

* * *

Мандала. Так у буддистов называется фигура из разноцветного песка, которую тщательно возводят, следуя ритуалам и правилам. В том числе – главному из них: когда фигура собрана, ее следует разрушить – и тем отдать должное бренности всего сущего.

Под Новый год русский песок – это снег. А русская почва – лед. Тонкая работа здесь не в чести: нанес контур – и вперед, топтать-отгребать.

И собранную на льду снежную открытку даже не надо разрушать. Занесет ее – в первую лютую метель, как ни чистить. А если и нет, то в любом случае она растает, потому что даже сорокаградусным морозам приходит конец.

Исчезнет русская мандала. Обязательно исчезнет – каждая из сотни тех, что сделали в Амурской области под конец 2020-го. Оставив по себе добрую память. Аромат плова либо чая, обжигающего не хуже мороза. А также образ праздничной красоты и ощущение правильного общего дела.

До следующего Нового года – и дальше. Скорее всего, теперь здесь так будет всегда. В память о деде Валерии, новом духе этих мест. И на радость самим себе.