Галина Еремеенкова: Через «Окно» я детям открываю новый мир

О Дальнем Востоке

— Недавно я впервые побывала у вас на спектакле. Перед началом вы упомянули учительницу географии с Дальнего Востока, с которой связан иронический эпизод. Расскажите про свою жизнь на Дальнем Востоке.

— Всё что касается Дальнего Востока – это особая тема для меня. Мой отец — военный, и его туда направили по долгу службы на четыре года. Мы там бытовали с середины моего пятого класса и по начало девятого. На тот временной промежуток пришлись мои периоды взросления, первой влюбленности и настоящей дружбы — от её зарождения и до продолжения. Дружба сильна до сих пор, и хотя мы с подругами уже редко общаемся, между нами тот уровень связи, когда не требуется слов, а достаточно лишь подумать о человеке, чтобы тебе позвонили.

Фото предоставлено Галиной Еремеенковой из личного архива

Дальний Восток — это совершенно потрясающая природа. Для меня это что-то уникальное, что я с детства очень люблю. Когда первый раз в тайге увидела орхидеи, просто растущие из грунта, поразилась до глубины души. Те места — совершенное буйство цветов начиная с весны, когда багульник расцветает ярко-малиновым цветом, покрывает все сопки, а ты смотришь на это великолепие. Потом начинаются маки, всевозможные ирисы, лилии разных видов и подвидов, я уже не говорю про какие-то мелкие цветочки, которых даже название сейчас не назову.

Это огромное количество животных в дикой природе. Идёшь по тайге, а стая диких коз проносится мимо, и тебя посещают уникальные ощущения, или когда сталкиваешься с дикой рысью один на один. Это серьёзный хищный зверь с огромным интеллектом.

Дальний Восток — это огромное количество людей, интересных судеб, которые встречались мне на пути.

И, наверное, самое яркое событие их тех лет — в шестом классе мне дали путёвку в пионерский лагерь «Орлёнок». До «Орлёнка» во мне что-то бурлило, но я тогда не понимала этого всего и не умела этим пользоваться, да и очень многих моментов не понимала вообще.

«Орлёнок» дал сильный толчок в самовыражении. Это был пинок между лопаток такой силы, что я побежала, и, наверное, бегу до сих пор.

В пионерлагере мне дали понимание, что я могу абсолютно всё. И даже если я чего-то не умею, то могу этому научиться, если захочу, и, если приложу руку, у меня всё получится. И не только руку, а душу, сердце, мозг. Этому правилу комплексности, когда востребовано и безумно интересно, я пытаюсь научить всех детей и взрослых. Нам очень многое дано, но мы очень часто не то что не умеем, а даже не хотим попробовать!

О Белгороде

— Как Вы очутились в Белгороде?

— Опять благодаря папе. Он ушёл в запас в звании подполковника и ему дали квартиру в Белгороде. Мы переехали стали жить здесь. Я окончила десятый класс и хотела поступать в педагогический, но не поступила. Мне предложили работу в школе старей вожатой и так я попала в школу № 1, где работала четыре года.

Фото предоставлено Галиной Еремеенковой из личного архива

Там же познакомилась с Валентиной Николаевной Уманец, она и сейчас работает в Белгородском дворце детского творчества в театральной студии «Синяя птица». Спасибо ей огромное и дай Бог ей здоровья. Я занималась в студии четыре года и поступила в культпросветучилище (ныне БГИИК – прим. Ф). Там тоже были уникальные учителя, Валентина Николаевна Дубянская и Валентина Алексеевна Илиева, дай Бог здоровья обеим.

Группа была яркая, смелая, мы не боялись экспериментировать, брать что-то нестандартное. Валентина Николаевна Дубянская вообще начинала как символист. Очень многие вещи на театральных подмостках воплощала через какие-то символы, образы, и меня это очень вдохновляло.

До сих пор помню первый спектакль, который увидела в стенах училища. Это был спектакль по письмам декабристов и для меня тогда это был культурный шок.

— На работу в тавровский ДК получили распределение от училища?

— Да, я закончила его в 1986 году и попала на практику сюда, в Таврово. Директором ДК была Любовь Ивановна Теличенко. И по сей день я работаю здесь режиссёром народного театра. Через полгода работы мне дали квартиру, в ней и живу. Мой случай вошёл в историю получения жилья в культпросветучилище, потому что раньше нужно было отработать три года, чтобы получить жильё.

Любовь Ивановна ушла три года назад. Она была уникальным человеком. У меня, если честно, отвратительный характер, ужасно взрывной и вспыльчивый. Любовь Ивановна терпела мои выходки много лет, откладывала в стол моё очередное заявление по собственному. Даже не знаю, сколько раз я писала их. Но все мои заявления складывались в стопочку, и меня убеждали остаться. Она была человеком огромного терпения.

Мне на замечательных людей просто везёт по жизни. В смысле везения на людей я поцелованная в макушку.

В большей степени меня окружали и продолжают окружать потрясающие люди, которые с огромным вниманием относились и относятся к тому, что делаю. И неважно в каком я возрасте, статусе и чем занимаюсь в училище, или в Белгородском институте культуры и искусства, который закончила уже позже, на работе ли. Меня всегда окружали и продолжают окружать замечательные потрясающие люди: моя дочь Анастасия, родители детей, которые здесь занимаются и конечно моя мама. Ей уже 89 лет, она продолжает посещать мои спектакли, хотя уже практически не видит, но всегда удивляется как это я всё придумываю.

О театре

— Как Вы пришли к идее создать театр «Окно»? Почему возникло такое название?

— Идея возникла сразу, когда я сюда пришла ещё на практику. Я пошла в школу, забрала детей, и мы попытались сделать спектакль, но не успели. Моя практика была всего два месяца, из них на постановку был всего месяц, а ребята были «нулевые», поэтому я особо не рассчитывала на успех. Первая премьера случилась уже когда я пришла сюда работать. Тогда наше творческое объединение именовали драмкружком, что мне ужасно не нравилось. Мы избавились от этого сочетания и решили называться театральной студией. Как-то на прогоне очередного спектакля я предложила ребятам придумать название нашего коллектива. Было много разных вариантов и одна девочка, Олечка Скорина, предложила «Окно».

Фото предоставлено Галиной Еремеенковой из личного архива

Подумали и поняли, что это очень точное название. Ведь через окно мы получаем свет в дом, окно — это портал между настоящим и тем, что происходит на сцене. Мне идея очень понравилась. И вот наша театральная студия начала уже 39-й сезон. У нас детский и взрослый коллективы — «Окошко» и «Окно».

— Я была на спектакле по рассказу Кира Булычева. По каким критериям Вы отбираете обычно материал? Есть ли место случаю?

— Основной критерий — мой внутренний личный отклик: дёргает меня что-то, когда я читаю, или не дёргает. Меня должно очень сильно зацепить.

Тогда я начинаю думать, начинает работать моя фантазия. Есть ли место случайности? Очень многие моменты кажутся случайными, но на самом деле, вы же понимаете, случайности нет, а всё очень закономерно и все эти случайности запланированы кем-то сверху.

Вот так «случайно» у меня появился рассказ Кира Булычева. Мне вдруг позвонил папа девочки, которая занимается у меня, и предложил поставить. Это было два года назад. Мы ставили огромный спектакль «Бабы» к 9 маю и у меня просто не было никакой возможности заниматься спектаклем по Булычеву, но я прочла рассказ девчонкам. Все закричали, что хотят быть Ниной. И на первой читке мы использовали приём многослойности персонажа Нины, когда несколько актрис играют один образ попеременно.

Также «случайно» в репертуаре появилась моно-пьеса «Лошадка» благодаря Оксане Половинкиной, художественному руководителю театра «Спичка». Пьеса была рекомендована как детская, но я думаю, это совершенно взрослая вещь. Я поставила её с непрофессиональной актрисой, матерью шестерых детей, Мариной, при этом она тогда была в положении и это был первый опыт постановки моноспектакля.

Фото с официальной страницы администрации Белгородского района ВКонтакте

У меня очень маленький опыт преобразования прозы в сценическое пространство текста. С нами дружит театр-побратим из Нижнего Новгорода «Синий краб и его друзья» и руководитель Елена Алексеевна Шульгина. Она великий мастер преобразования прозы в текст пьесы, получаются запредельные спектакли! Отмечу, для сведения и вдохновения других, что Елена не режиссёр по профессии, но у меня даже нет названий в пределах нашего языка, как она делает такие сильные вещи. Я просто не могу оторваться от её постановок! Очень жаль, что сейчас они не могут к нам приехать, как и наши друзья — рязанский театр «Шанс», у них недавно было 30-летие, но мы тоже не смогли приехать.

О мечтах и экспериментах

— Есть ли у вас на примете произведения для будущих постановок, книги которые вас зацепили?

— Да. Это две книги. Произведение шведского писателя Фредрика Бакмана «Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения». Я влюблена в него, но пока не понимаю, как сделать на сцене. Там есть моменты, которые больше подходят для киноповествования, например, огромный чёрный пёс, и не просто собака, а часть той Вселенной, где живёт главная героиня.

Второе произведение Кристины Стрельниковой «День глухого кита» про подростка, который оглох. Эта книга тоже просится на сцену.

— Какая театральная традиция вам ближе: русский психологический театр, театр экспериментальный или другая, а может быть всего понемногу?

— Естественно, что основа русского театра — это психологический театр, нам от этого никуда не деться. Я всегда добиваюсь именно психологического эффекта. При этом мы любим экспериментировать, берём какие-то формы, странные и новые для нас и для детей.

Понятно, что я для детей вообще открываю новый мир, потому что они больше, как здесь этого нигде бы не сделали.

Фото предоставлено Галиной Еремеенковой из личного архива

У нас возникла идея постановки спектакля с куклами, и спасибо нашему руководству за то, что оплатили работу кукольников, мастеров-профессионалов. Так появилась маленькая кукольная история по повести Джанни Родари «Путешествие голубой стрелы». В этом году мы его поставили уже второй раз, но сейчас, к сожалению, не можем собрать из-за того, что дети все в разъездах. Надеюсь, к новому году соберём и спектакль снова будет жить.

Благодаря всем этим экспериментам, я всегда сама хочу попробовать что-то новое, то, чего никогда не делала. И когда начинаю и предлагаю ребятам или взрослым сделать что-то, я так же как и они не знаю, как это будет. Мы вместе проходим путь.

Например, был эксперимент с «Ундиной» Василия Жуковского. Меня очень поразило это произведение, захотелось сделать такую сказку, красивый спектакль, красочный, яркий. Родилась идея с двадцатиметровыми кусками ткани, с которыми мы очень долго боролись и мучились, потому что они не хотели лететь, не хотели с нами работать, и это было тяжело. Мои ребята, взрослые выходили мокрые с репетиций, потому что ткань не хотела с нами дружить.

А потом наступил момент, когда вдруг мы поняли, что нужно делать. В общем спектакль — это огромное количество тканей. Душа, колодец, стихии воды и леса — это всё ткани, они основные действующие «лица» наравне с Ундиной. Получился очень красочный спектакль.

Или «Совершенная волна» по пьесе Юлии Витковской. Как-то на гастролях я увидела, как мои самые неспортивные мальчишки выполняют на батутах разные сальто, и тут я сразу поняла как ставить «Совершенную волну», хотя картинка долго не складывалась. На 25-летие театра нам подарили батуты, благотворителем выступил многоуважаемый Геннадий Яковлевич Шипулин совместно со своей правой рукой Тамарой Николаевной Пучковой.

Фото с официальной страницы администрации Белгородского района ВКонтакте

Спектакль «Совершенная волна» получился таким, где физическая вертикаль сочеталась с драматическим действием. Это был хороший эксперимент с акробатическими кульбитами вкупе с рассказом драматической истории. Для некоторых актёров оказалось сложно.

В 2017 году поставили спектакль, который написали сами, а некоторые моменты заимствовали из диалогов Макса Фрая. В спектакле участвовал мой пёс Умка белого цвета, с ним работал кинолог. В Москве нас разбомбили с этим спектаклем, сказали, что это вообще не спектакль. Мы были очень расстроены.

Но эксперимент состоял в том, что животное на сцене играло роль, выполняло трюки. Кинолог даже научил мою собаку не здороваться со зрителями в тот момент, когда зал взрывался аплодисментами при появлении собаки.

О смыслах

— Что для вас значит быть режиссёром?

— Я не знаю ответа на этот вопрос. Честно говоря, то, чем я занимаюсь здесь, я не могу назвать режиссурой. У режиссёра в профессиональном театре задача сделать спектакль, в драмтеатре, или в театре кукол — вот там режиссёры.

У меня больше о воспитании личности на примере театра. Я помогаю детям воспитывать личность, а не ставлю себе задачу сделать спектакль, хоть это и есть конечный продукт.

Перед Рождеством мы делаем ангелов в разных техниках, которых потом дарим. У нас очень много мастер-классов по лепке, вышивке, проходят и совместные читки, хоть этот процесс идёт туговато, потому что дети сейчас перестали читать, читают мало.

В моей любимой книге Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы» про количество чтений книги сказано, что это очень хорошо для читающего, потому что вырабатывается стиль языка.

Это наши праздники, на которые приходят все: первая встреча, последняя встреча. В ноябре у нас «День светящихся окошек», про который тоже рассказали наши друзья «Нескромный театр» из Нижнего Новгорода и его руководитель Елена Нескромная. Я провожу работу с родителями, потому что работать с ребёнком нужно, начиная с его родителей. Со многими родителями мы стали большими друзьями за период обучения ребёнка. И благодаря родителям у нас происходили какие-то волшебные вещи в театре, например, мы остались в нашем здании, когда его хотели отнять.

Фото предоставлено Галиной Еремеенковой из личного архива

Я работаю с областью психофизики в своём театре с детьми, и они потом могут сыграть абсолютно всё, потому что психофизика помогает раскрывать личность ребёнка на тренингах. У детей снимаются зажимы, я вижу как они раскрываются, и это, конечно, дорогого стоит. Это то, на чём мы стоим, на чём мы, надеюсь, будем стоять. То есть это всё шире понимания «режиссёрской деятельности».

— Удаётся ли вам проявлять себя в актёрском мастерстве?

— Раньше я много играла в своих спектаклях. Сейчас этого не делаю, потому что меня устраивают дети и взрослые, которые ко мне приходят. Мне иногда хочется что-то играть, но я не делаю Причина проста: я не вижу себя со стороны.

— Есть ли у вас мечта поставить спектакль, который пока не удалось по каким-то причинам?

— Мечта есть и даже не одна.Много лет мечтала поставить «Маленького принца». Я видела примерно восемь разных постановок в разных городах. Но всё было не то, понимала, что всё намного сложнее и глубже. Я мучилась своим поиском формы для «Маленького принца» и наконец нашла в театре «Синий краб и его друзья». Они сделали постановку не только по «Маленькому принцу», но и по «Планете людей».

Когда я это увидела, просто тихо плакала в уголке от счастья и восторга. Эта постановка удивительным образом совпала с моим внутренним миром. «Синий краб» сделал именно тот спектакль, который бы я хотела поставить, и меня посетило понимание, что я больше не хочу ставить «Маленького принца», потому что он уже поставлен талантливо, удивительно и восхитительно.

Была давняя мечта поставить спектакль «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. И опять мой излюбленный вопрос вертикали: как это должно быть. И к нам попадает хореограф Анастасия Жданова, я увидела как она работает и поняла, что я хочу с ней сотрудничать. И в результате этого сотрудничества получился спектакль по мотивам повести Ричарда Баха. Основные темы и идеи остались теми же, что и в повести о «чайке». Спектакль полностью поставлен на пластике, там нет ни одного слова, только жесты, энергия, движение души. Дети вышли после этого спектакля совершенно другими, а это главный итог.

Я не то что успокаиваюсь, а понимаю, что мои режиссёрские какие-то мысли могут быть удовлетворены, когда я вижу прекрасные работы кого-то другого.

Очень хочется, чтобы всё, что я сейчас читаю, меня цепляло, чтобы у меня было больше материала на будущее, чтобы посещало вдохновение, случались моменты, из которых рождалось очередное чудо. И чудо появлялось через мой спектакль, потому что каждое рождение спектакля — это чудо, которое происходит на глазах.

Я люблю Макса Фрая «Сказки старого Вильнюса», где все рассказы подвластны теме сотворения чуда нашими руками. Насколько мы хотим, чтобы чудо произошло, настолько оно произойдёт.

И снова о Белгороде

— Наш цикл называется «Люди в городе. Люди в Белгороде», в связи с этим спрошу про то, какие у вас любимые места в Белгороде, Белгородской области?

— Моё самое любимое в последнее время место в Белгороде - Драматический театр имени М.И. Щепкина. К сожалению, я редко туда попадаю. Есть поговорка «сапожник без сапог», я и есть этот сапожник без сапог.

В то время, когда там идут спектакли, у меня свои репетиции, свои спектакли и вырваться на спектакль сложно, но я понимаю, что это не очень правильно. Меня пригласили на последнюю премьеру по «Капитанской дочке» Пушкина. И спектакль произвел на меня просто сумасшедшее впечатление. Игорь Ткачёв меня убедил на 154 процента в том, что он может быть Пугачёвым. Порадовала и сценография, и свет совершенно потрясающий в этом спектакле. Конечно, Алексей Доронин просто потрясающий режиссер. Вот поэтому я очень люблю это место.

Ещё мне очень нравится Прохоровский музей. Это место вообще знаковое, и на меня он производит сумасшедшее впечатление. Ещё очень люблю бывать в тех местах, где работала и жила.