Петля Нестерова в морском исполнении.
Свирепый ураганный ветер и злобные студёные волны Северного моря неистово терзали арктический рудовоз «Анадырь». Пытаясь доказать, что человек сильнее стихии, штурмана меняли курс, судно следовало галсами, избегая изматывающей бортовой качки. У главного дизеля в машинном отделении, словно вокруг живого существа, суетились механики и мотористы:
- Не подведи, родимый! Ещё сутки - и спрячемся в Датских проливах!
Под стать пакостной погоде было и настроение старшего механика Льва Саврасова. К концу рейса стало ясно: на одном судне и под одним небом Северной Атлантики не ужиться ему с капитаном Ананием Дардыкиным. Бывалые моряки, однако, антиподы по характеру, они резко отличались и внешне. Небольшого роста, худощавый Саврасов и огромный морской человек, капитан Дардыкин. Ананий Андреевич славился на флоте огромным животом и непомерным аппетитом. При ходьбе он покачивался, словно перекормленная утка, а разговаривая, пыхтел, как маневровый паровоз.
- Какой-то он у нас неухоженный, брюки на коленях топорщатся пузырями, форма мятая, как будто спал в ней, никогда не раздеваясь! - рассуждали на камбузе судовые девчонки.
- Наташка, а кто у нас буфетчица и носит кофе в каюту капитана? Предложила бы Ананию Андреевичу свои услуги: брюки погладить, пятна на куртке почистить, массаж живота сделать... - усмехалась повариха Светлана.
- Увы, никаких встречных намёков! Ему главное — шницель или котлету, да чтобы побольше и с добавкой! - отбивалась буфетчица.
Будучи на острове Свободы, Ананий Андреевич обращался к девушкам с просьбой пошить трусы для купания. Подобного размера не нашлось в отечественной торговой сети! Капитан намеревался посетить пляж, чтобы обмакнуть могучее северное тело в тёплом Карибском море. Девушки рассказывали, что затратили на изделие почти весь судовой запас плотной ткани, предназначавшейся на шторы для иллюминаторов.
- В купальных трусах Анания Андреевича может свободно разместиться весь обслуживающий персонал в лице трёх девчонок! – шутила Наташка.
- Не справится ему с нами, тяжеловат капитан для физических упражнений! - уверяла матрос-дневальная Нина.
Капитан Дардыкин редко посещал кают-компанию с целью принятия пищи. Да, флотскую привилегию питаться в каюте имел лишь капитан, но редко кто из коллег ей пользовался. Обедать в кают-компании — незыблемая традиция для командиров всех флотов мира. Ибо это не просто приём пищи, а ритуальное общение: с новостями, шутками и неповторимым морским юмором. Тем не менее, Ананий Андреевич предпочитал обедать в одиночестве. А откармливал капитана в его каюте молодой повар Анатолий Рудковский. На верхнюю палубу он поднимался по трапам с огромным подносом, откуда излучали аппетитный запах воскресная солянка и тройные порции мяса с овощным гарниром.
Ананий Андреевич, конечно, стеснялся своих болезненных привычек, стараясь их не афишировать. Но что можно скрыть в замкнутом судовом пространстве? Капитанские рецидивы проявлялись в самых неожиданных местах. Однажды радист Игорь Арефьев «застукал» Дардыкина в затемнённой кают-компании, где отдыхал в ожидании сеанса радиосвязи. Спустившийся с ходового мостика капитан с трудом протиснулся через двери буфета. Нащупав в темноте чайник с компотом, он приложился к носику и вылил в свой безразмерный желудок сладкий продукт, предназначавшийся экипажу. Не забыл ветеран торгового флота и о ягодках, что остались на дне. Сопя, он осторожно выбрал их мельхиоровой ложкой. «Ну и троглодит!» - мелькнуло в голове радиоспециалиста. Съёжившись в кресле, Игорь боялся, как бы капитан не зарулил в кают-компанию и не засёк невольного свидетеля. Однако всё обошлось…
По окончании кубинского рейса и с приходом судна в Ленинград вспыльчивый по характеру стармех уже не мог спокойно разговаривать с капитаном. В приватной беседе с электромехаником Сопелкиным Лев Николаевич откровенно признался:
- Нервы мои на пределе, надо что-то придумать, чтобы расстаться с этим бегемотом в морской форме!
Впрочем, антипатия старших командиров была взаимной. И Дардыкин с его грубоватыми манерами с удовольствием расстался бы со стармехом, но вот с поводом получалась заминка.
Решить затянувшуюся проблему Лев Николаевич надумал с помощью повышенного кровяного давления. Стармех надеялся, что принятая на стоянке в Питере хорошая доза спиртного и плотный обед создадут эффект гипертонического криза. В свою очередь, эскулапы бассейновой поликлиники, куда он обратится, запретят ему выход в рейс. Тем более, что у Саврасова уже случались проблемы с давлением на медкомиссии. И тогда механик помашет ручкой пузатому капитану с причала. Если бы только знал Лев Николаевич, чем обернётся его мудрёная затея!
Вскоре рудовоз бросил якоря на внутреннем рейде Ленинградского морского торгового порта в ожидании свободного причала. Общение экипажа с внешним миром происходило с помощью рейдового катера «Компас».
Исполнить задуманное стармех намеревался в питерском ресторане «Нева». Да здравствуют алкоголь и холестерин!
- Триста граммов коньяку «Белый аист», любезный! Пока…
- Что будем кушать? - отозвался официант, оценивая опытным взглядом клиента. Он мог предложить моряку и некоторые услуги, не зафиксированные в меню. Но у Льва Николаевича на этот вечер совсем иные задачи.
- Жареного поросёнка, шашлык по-карски, мозги, жаренные в сухарях, баклажаны, фаршированные овощами, сливочный пломбир с ананасом и кофе-гляссе…
Что и говорить, обед в «Неве» получился на славу! Но при возвращении весёлой компании на рейдовом катере случился форс-мажор. Его свидетелями стали судовая вахта и капитан Дардыкин. Они с любопытством наблюдали «десантирование» подгулявших членов экипажа. И ведь не ошиблись в ожидании «представления»! Как только катер уткнулся в правый борт рудовоза, Лев Николаевич молодецки сиганул с катера на планшир фальшборта рудовоза, но… промахнулся.
Кульбит механика оказался весьма неудачным. Совершив пике, он врезался головой в палубу судна и потерял сознание. Финал прыжка был настолько неожиданным, что очевидцы происшедшего поначалу оторопели и лишь затем оказали стармеху посильную помощь. Несмотря на трагикомическую ситуацию, старпом Есионов восторженно пояснил морякам:
- Отныне торговый флот не уступает авиации по части выполнения фигур высшего пилотажа! Если там существует знаменитая «петля Нестерова», то мы стали свидетелями рождения нашей, флотской «петли Саврасова»!
В результате неудачного прыжка, стармех отделался только внушительной шишкой на лбу. А вот с повышенным давлением вышла осечка. Врачи бассейновой поликлиники Питера, обследовав стармеха, доложили:
- Давление у вас, Лев Николаевич, с учётом возраста, в пределах нормы!
Однако выполненная в нетрезвом состоянии «петля Саврасова» явилась подарком для Анания Андреевича. Вот он, желанный повод для решения вопроса «хирургически»! В прикрепительном талоне рабочего диплома Саврасова появились сразу две штрафные дырки от карающего удара капитанского компостера. Это позволило Дардыкину списать оппозиционера в порту приписки, как нарушившего дисциплинарный Устав Морского Флота.
Но радость Анания Андреевича по случаю избавления от стармеха оказалась преждевременной. Ежегодная медкомиссия в Мурманске за подписью главврача запретила Дардыкину выход в море. По причине всё того же повышенного кровяного давления и сердечной аритмии! Врачи бассейновой поликлиники настоятельно рекомендовали судоводителю сбросить вес и соблюдать диету. Супруга капитана, кстати, стройная и даже изящная женщина, не испытывала радости от списания мужа на берег. Это никак не входило в её планы, потому обещала сделать из Анания Аполлона и вернуть его после отпуска на флот.
Таким образом, судно лишилось одновременно капитана и стармеха. Увы, не справилось морское начальство с проявлением эмоций и человеческой слабости. Как тут не вспомнить моряка и писателя Джозефа Конрада, который рассуждал о море, как о зеркале души. И когда оно высвечивало: кто чего стоит? В своих произведениях писатель говорил о людях морской профессии, влюблённых в свой труд, чуждых стяжательству и чутких к зову товарищеской солидарности. К сожалению, в жизни не всегда складывалось, как в книгах о морской романтике Джозефа Конрада.